За нами Москва. Записки офицера.

— Надо еще раз, Илья Васильевич, посмотреть, как расставлены противотанковые орудия и станковые пулеметы. Подготовьте им несколько запасных позиций как по фронту, так и в глубину — для маневра. Если они будут вести огонь только с одной, основной, позиции, противник после обнаружения перещелкает их, как орехи. Они не должны сидеть на одном месте. Пулеметы пусть отсекают пехоту от брони главным образом фланговым и перекрестным огнем.

— Так и замышляется, товарищ генерал.

— Еще раз проверьте, Иван Васильевич, — настаивал генерал. Отпустив полковника Капрова, генерал Панфилов обратился к сопровождавшему его помощнику начальника оперативного отдела лейтенанту Колокольникову, призванному из запаса известному в Казахстане художнику, спортсмену и альпинисту.

— Евгений Михайлович, пишите.

Колокольников приготовил для записи полевую книжку, а Панфилов, склонившись над развернутой топографической картой, диктовал:

— ...Для усиления стрелковой роты, обороняющей район Дьяково, Карачаево по реке Искони, дополнительно выбросить туда еще одну стрелковую роту, усилив ее противотанковыми орудиями и станковыми пулеметами... Кроме того еще одну усиленную стрелковую роту иметь в резерве, сосредоточить в районе Сославино, затем контратаковать в направлении совхозов Булычево и Карачаево. Отдельной танковой роте сосредоточиться в районе леса восточнее Шульгина, подготовить и занять для обороны район южнее окраины Зекино, Токарево. При прорыве танков противника уничтожить их огнем с места... Быть в готовности совместно с резервами батальона, контратаковать в направлении совхозов Булычево, Карачаево...¹⁵. Все, что я вам продиктовал, приведите в нормы русского языка и оформите как приказ. Пошлите с нарочным офицером штаба, и поручите ему, чтобы проверил выполнение этого приказа.

Генерал Панфилов, сев на коня, уехал к левому соседу дивизии для уточнения некоторых вопросов взаимодействия.

С утра 15 октября 1941 года на левом фланге дивизии начались бои. На позиции полка Капрова посыпались мины и снаряды. Артиллерийская подготовка противника длилась около часа. Затем — мертвая тишина. Гул, рев моторов — на горизонте показались танки, а за ними — пехота... Чтобы не отрываться от пехоты, танки шли на малых скоростях. Когда они приблизились к переднему краю, некоторые из них окутались густым черным дымом взрывов.

— Противотанковые мины сработали! — сказал Панфилов, наблюдая за полем боя в стереотрубу.

Ожил наш передний край, заговорили противотанковые пушки и станковые пулеметы. Танки противника начали вести огонь с места. Пехота, следовавшая за ними, залегла. Началась настоящая огневая перебранка. Кругом гудело и трещало, бурлило и взлетало черными столбами разрывов... Танки противника метались, скрежеща гусеницами, вдоль противотанкового рва, но, натыкаясь на мины, горели и вертелись волчком на одном месте. Немцы подымаются для броска вперед, но тут же залегают, прижатые к земле длинными очередями перекрестного огня пулеметов... Гул и треск постепенно начинают идти на убыль.

— По-моему, Илья Васильевич, — говорил Панфилов, все еще не отрываясь от стереотрубы, — первая атака противника захлебнулась.

— Но он же не отошел, товарищ, генерал, — замечает полковник Капров. — Видите, как он колошматит наш передний край...

— «Колошматит», — поддразнивает Панфилов. — А что ему делать? Что ему делать-то? Конечно, будет колошматить. Он часа два-три назад грозно ревел, угрожающе рычал, а теперь, побитый, злобно огрызается... Для начала это неплохо, Илья Васильевич, — Панфилов отрывается от стереотрубы, устало садится на скамеечку и, немного подумав, продолжает: — Участь сегодняшнего дня для противника предрешена. Первый эшелон его захлебнулся, его боевой порядок расстроен, на наших глазах и под нашим огнем он перегруппироваться не сможет, а свой второй эшелон при таком положении в бой не введет. Держите его так до самого вечера, Илья Васильевич, чтобы он не мог идти ни вперед, ни назад...

Обсудив с командиром полка дальнейшие возможные действия противника и наметив контрмеры, Панфилов переподчинил ему все свои резервы в этом районе и выехал на основной командный пункт дивизии.

— Немедленно организуйте эвакуацию раненых, похороны убитых, пополнение боеприпасов, — сказал он на прощание. — Ночь используйте на перегруппировку и на разведку. Завтра вашему полку предстоит жаркий день. Кое-что я вам подброшу, как мы с вами договорились. Ну, будьте живы, Илья Васильевич, желаю вам успехов!

По дороге Панфилов сделал часовую остановку у меня на командном пункте, аппетитно поужинал, ввел меня в обстановку, рассказал, как шли бои у Капрова.

* * *