За наших воюют не только люди

Мерно гудели моторы транспортника, уставшие донельзя люди, спали, сидя на жестких неудобных скамейках. Только Наташа не могла пока еще заснуть. За последний месяц, на ее долю выпало столько злоключений, сколько не выпадало со дня ее службы в медсанбате. Она мысленно переживала вновь и вновь все приключения, и только сейчас понимая, что два раза чудом осталась в живых, и только благодаря своему подопечному, который сейчас спал, полусидя на полу, опустив голову, на ее колени. Он сделал это прямо после взлета, все были так измотаны последними двумя сутками, что даже не обратили на это никакого внимания, лишь только глаза Селезнева на миг завистливо блеснули. Когда колени стали затекать, она пошевелилась, но Ивашов, только двинул голову ближе к ее животу, и обнял за талию. Наташа тревожно огляделась, но окружающие спали, То ли от объятий Игоря, то ли от тепла его головы, Наташу тоже потянуло в сон, и она заснула, положив ладонь на взъерошенную голову красноармейца.

Когда она открыла глаза, никто уже не спал, все шарили глазами в иллюминаторах. Игорь примерно сидел рядом с ней, как будто не он совсем недавно спал, опустив голову на ее колени.

-Ну, вот подлетаем!- громко объявил Манеров. Но радости в его голосе не было. И вообще, с того момента, как они перешли линию фронта, и оказались у своих, их дружная команда распалась, у каждого были свои проблемы, и все понимали, что впереди их ожидают многочасовые допросы, по сравнению с которыми беседа с дивизионными особистами была совсем хиленьким цветочком.

Истребители сопровождения сделали круг, покачали крыльями и ушли на свой аэродром, а их самолет, начал снижение. Самолет коснулся земли и, подпрыгивая на неровностях, покатился, сбрасывая скорость.

Когда все спустились на землю, то увидели, что находятся на небольшом аэродроме, вокруг которого поднимался лес. Были видны вдалеке охранные вышки.

На самом аэродроме, стояло еще несколько самолетов, прикрытых маскировочными сетями и собственно больше ничего.

Но озадаченная тишина продолжалась недолго, из-за деревьев, выехал виллис и направился в их сторону.

-Так ты говоришь, что вылечил руку полковника Бородина, и каким же образом ты ее вылечил? - в сотый раз прозвучал вопрос следователя.

Ивашов сидел на привинченном к полу металлическом стуле, в глаза ему бил яркий свет лампы. А из-за нее звучали слова сержанта госбезопасности, уверенного, что подследственный его не видит.

Но Игорь, видел его очень хорошо,- растерянного тылового служаку, задача которого была ошеломить его, поймать на неточностях и в итоге выявить то, чего может, быть он доложил в предыдущих беседах. Ивашову ничего не стоило, перепрограммировать сознание этого типа, но ему было интересно, сколько все это будет продолжаться.

- Я вылечил ее наложением рук, товарищ следователь ,- также в сотый раз повторил он свой ответ.

- Ты блядь, предатель Родины, не называй меня товарищем, ты сука на вражеской территории был завербован фашистами, и сейчас являешься их агентом, быстро выкладывай пароли явки и все остальное! - рявкнул тот и кивнул мордовороту стоявшему сзади. Тот с замахом ударил Ивашова по скуле и с чертыханием схватился за свой кулак, с разбитых костяшек закапала кровь. Ивашов, склонив голову, с улыбкой наблюдал за этой возней.

-Т ы что лыбишься, ты что сука лыбишься,- я блядь тебе полыблюсь! Иванов, ты что совсем сноровку потерял, Ну-ка уеби его еще раз - закричал следователь.

- Товарищ сержант, не могу я больше, всю руку об этого урода расхуячил, вон смотрите,- пробормотал мордоворот.

И он показал сержанту свой распухший окровавленный кулак.

- Куда этого хуя не пиздану, везде, как камень, - уныло пожаловался он.

В это время двери в камеру открылись и туда зашел плотный капитан с седыми висками и умным с хитринкой взглядом.

- Ну, что Белояров, как у тебя дела?

- Товарищ капитан госбезопасности,- вскочил сержант,- следствие продолжается, и все идет к тому, что подозреваемый вскоре начнет давать признательные показания.

- Да вижу, я как он у тебя их дает. Скорее твой Иванов признается, что он Сидоров, чем этот, что-нибудь расскажет. Так, дело оставляешь и можешь быть свободен, спасибо за службу.

Сержант с растерянным видом собрал в папку раскиданные по столу бумаги и, оставив ее на столе, вышел из камеры вместе со своим помощником.

Капитан задумчиво походил по кабинету, выключил настольную лампу, присел за стол и сказал:

- Прости парень, накладочка вышла, ну сам понимаешь время военное, сразу никому нельзя верить, так что бывает и так приходится действовать. А ты хорошо держался, молодец! Закуришь? - и он протянул Ивашову раскрытый портсигар. Впервые за три дня глаза Ивашова радостно блеснули. Он протянул руку и выгреб из портсигара половину содержимого. Капитан недовольно глянул, но ничего не сказал, а протянул вспыхнувшую зажигалку к кончику папиросы уже торчавшей у подследственного изо рта. Он несколько раз моргнул, и про себя побожился, ему показалось, что кончик папиросы, загорелся на долю секунды раньше, чем была поднесена зажигалка.