За неделю до каникул

– Гонишь! – Борька вскочил и подбежал к люку.

Через минуту безуспешных попыток открыть его он вернулся и сел в круг.

– А пожертвовать – это как? – Неля всхлипнула.

– Вот так, – я сделала паузу и вытащила заранее подложенный под ящики нож.

Глава 8 Что-то пошло не так

– Да вы с ума сошли! – Борька покрутил пальцем у виска.

Ромка молчал. Думаю, просто потому, что онемел от страха.

Надо сказать, пугаться было чего. Темнота, лучи фонариков по полу и стенам, тени наших силуэтов и я с ножом в руках. Кто-то из девчонок негромко вскрикнул.

– Это не шутка. Кому-то придется пролить свою кровь.

– Только не я, – Неля отшатнулась в темноту, но тут же вернулась в круг света: – У меня музыкалка.

– А я крови боюсь. Я в обморок грохнусь, – заявила Анжела.

– Между прочим, у нас есть мужчины, – Марьяна направила на Медведей луч фонарика.

Братья стояли плечом к плечу и вид имели бледный.

– Кстати, да, – я встала и протянула им нож: – Кто из вас самый смелый?

Ромка быстро и незаметно убрал руки за спину. Борька же снова подскочил к люку и принялся трясти его дверцу. Безуспешно.

– Вы не понимаете? Пока мы не задобрим духа, он нас не выпустит, – я обвела рукой чердак. – Так и будем здесь сидеть.

Ромка не ответил и снова принялся набирать номер:

– Вот ерунда какая! Связи так и нет. Эй, у кого-то сеть берет?

Девчонки тут же уставились на свои экраны. Медведи^-правы: связи не было. Вообще-то, странно, что не было, но сейчас это было кстати.

– Говорила же – не отпустит, пока крови не получит, – как можно зловеще повторила я. – Кому-то придется это сделать…

Борька на секунду перестал трясти люк и повернул к нам лицо. Вот ей-ей, в его глазах блеснули слезы!

– Ром! – окликнул он брата. – Что ты встал как истукан? Помогай. Должна эта дверь открыться!

Ромка очнулся и тоже ухватился за ручку люка. Они трясли и трясли ее, дергали, тянули.

– Ну что ж, если других смелых нет, придется мне, – вздохнула я. – Только вам надо снова сесть вокруг доски и положить руку на планшетку, иначе ничего не выйдет.

– Не буду я ничего делать! – взвизгнул Ромка. – Сами эту кашу заварили, а теперь расхлебывать нам, да?

– Ну, если кое-кто боится, тогда ладно, – я засмеялась как можно ехиднее. – Видите, девчонки, какие у нас тут храбрецы собрались.

– Мальчики, так нечестно! – Кристина явно волновалась.

Конечно, перспектива торчать на чердаке неопределенное время не очень-то радовала.

– Да пусть, – с преувеличенно равнодушным видом сказала я, – если ритуал не поможет, то из-за них.

С этими словами я вложила нож в кулак левой руки и провела по ладони. На пол потекла тонкая струйка крови.

– Ой! – раздался дружный вопль.

А за ужас в глазах Медведей можно было и по-настоящему руку разрезать. Вон какие бледные стоят.

Я громко зашипела, имитируя боль, а на самом деле едва сдерживала смех. В руке у меня был зажат пакетик с красной краской, заранее припасенный в кармане джинсов.

Марьяна достала из рюкзака платок и быстро замотала мне руку. Потом мы снова уселись вокруг доски и положили пальцы на планшетку.

– Дух Крислава, покинь нас.

– Дух Крислава, покинь нас, – вторили мне девчонки.

Я аккуратно попробовала двинуть планшетку в сторону «выхода». Но та словно приросла к месту. Марьяна, что ли, держит ее? Попробовала еще раз, глазами показывая ей, что пора заканчивать. По-моему, Медведи уже достаточно напугались.

– Не получается, – выдохнула Марьяна. – Не двигается.

Все дружно убрали руки с доски.

– Вы что? Нельзя сдаваться.

– Да надо просто сделать вот так, – Ромка положил руку на планшетку с явным намерением передвинуть ее туда, куда нужно. Положил и застыл. – Не двигается, – прошептал он.

Лицо его исказилось – я поняла, что он с силой давит на планшетку, пытаясь сдвинуть с места. Нет, этот клоун еще будет меня моим же розыгрышем пугать? Я откинула его руку и сама схватила планшетку. Но сдвинуть ее не получилось – деревяшка приросла к доске намертво. Словно клеем намазали. Неужели Марьяна способна на такое? Хоть бы предупредила!

Наступила тишина, все молчали. Только скрипело что-то под потолком. Даже уличный шум не доносился до нас. Как будто в мире совсем никого не осталось. Только мы. Запертые на чердаке.

И тут в кирпичной колонне справа раздался шум, будто кто-то лез по дымоходу, – кто-то толстый, неповоротливый, огромный.

– Ч-ч-что это? – закричали все вразнобой.

В ответ послышался низкий гул и скрежет: тот, кто ворочался внутри, явно пытался выбраться наружу. Одновременно из колонны справа раздался вой, тоскливый и пронзительный. И вот тут не выдержали все, даже я. С громкими воплями мы носились по чердаку, захваченные неконтролируемой паникой. Кто-то упал. Раздался вскрик. Кто-то столкнулся с кем-то в темноте. Еще вскрик. На меня саму налетел то ли Борька, то ли Ромка, и я оказалась на полу, больно ударившись локтем. Руку пронзило электрическим разрядом. Признаюсь, я тоже заорала. С колонны справа уже падали кирпичи. То, что внутри, скоро должно было выскочить наружу. Вой в колонне слева нарастал все сильнее.