За огненной чертой

— Товарищи! Предлагаю сейчас же поехать в деревню Клин, занять ее, восстановить Советскую власть и превратить эту деревню в нашу первую партизанскую столицу! Как вы думаете?

Думали по-разному, малость поспорили, а в общем согласились с предложением Бати.

К деревне Клин подъехали на семи подводах. Все мы были вооружены винтовками, гранатами, опоясаны пулеметными лентами. На первых подводах находились пулеметы.

Навстречу отряду выбежали жители деревни с криками: «Наши, наши!»

И вот мы в Клину, в первой партизанской столице, затерянной среди дремучих лесов. На дорогах вокруг деревни немедленно выставили хорошо замаскированные посты. Казубский потребовал к себе старосту и полицейских. Вскоре партизаны привели «старосту».

Казубский сидит за столом, поглаживает окладистую черную бороду, которая уже успела основательно отрасти, и спрашивает приветливым и мягким голосом:

— Вы староста деревни?

— Нет.

— Кто же вы?

— Колхозник.

— А кто у вас староста?

— У нас его нет.

— Как так? Что вы нам сказки рассказываете?

Но это была не сказка. В деревне Клин действительно не было постоянного старосты. Когда бургомистр волости Павел Дуганов собрал жителей деревни на сход и предложил избрать старосту, никто на это не согласился. Собрание проводили несколько дней, а результат все тот же. Тогда один колхозник предложил назначать старосту по очереди. Так и решили после долгих споров.

Только потом раскусил бургомистр, как надули его клинские мужики. Дуганов был одним из самых рьяных фашистских холуев. Любые требования своих хозяев о поставках продовольствия, фуража, регистрации «окруженцев» выполнял точно и в срок. Все это проходило у него гладко в других деревнях, только не в Клину. За все время оккупации Дуганов не смог вывезти отсюда ни одного зернышка.

Получает староста предписание о поставках и сейчас же или уедет в лес за дровами, или притворится больным, или уйдет в гости в соседнюю деревню. И так тянет волынку до тех пор, пока не кончится срок его пребывания на посту старосты. Приходит очередь другого — тот тоже выкидывает подобный номер. И так без конца. Сколько времени продолжалась бы эта игра в прятки, сказать трудно, но пока все сходило благополучно.

Слушая «старосту», мы хохотали до слез.

— Ну, хорошо, допустим, вы не староста и немцам не служили, — сказал Казубский. — А партизанам вы послужить можете?

— Со всей нашей радостью.

— Ну, а раз можете, то разместите-ка наших ребят, да посытнее их накормите. Кроме того, предупредите жителей, чтобы без нашего разрешения никто не смел уходить из деревни.

Задымили трубы, запахло жареным салом и картошкой. Партизаны начали сушить обувь. Жизнь налаживалась. Но уже через день произошло недоразумение, после которого Казубскому пришлось всерьез заняться организационным оформлением отряда. Началось с того, что затеяли спор партизаны, прибывшие из Ельни с Виктором Ящемским. В группе Ящемского оказалось два командира. По всем вопросам Казубский обращался к Яшемскому, в то время как в действительности ельнинской группой командовал Анатолий Тютюнников.

Казубский собрал всех партизан и прямо сказал:

— Прошу откровенно заявить, кто чем недоволен, и мы общими силами постараемся ликвидировать недоразумение.

Партизаны из группы Ящемского и Тютюнникова заявили, что являются самостоятельным отрядом. Пришлось нам набраться терпения и спокойно разъяснить хлопцам, к чему приведет подобная самостийность. Поспорили, посоветовались, взвесили все «за» и «против» и единодушно решили: воевать будем одним отрядом.

Чтобы избежать подобных недоразумений в дальнейшем, отряд разбили на три группы. Командиром первой группы избрали меня, второй — Костю Яшкина, третью (ельнинскую) возглавил Анатолий Тютюнников. Командиром отряда избрали Василия Васильевича Казубского.

На том же собрании был создан совет отряда, призванный решать все важнейшие вопросы. В состав совета вошли командир отряда Казубский, начальник штаба Зыков (теперь уже не «начальник штаба объединенных партизанских отрядов», а настоящий НШ), а также командиры групп. Командиров вновь создаваемых групп решили автоматически включать в состав совета отряда.

В тот же день были назначены и другие должностные лица. На Сергея Харлампиевича Самсонова, или, как попросту звали его в отряде, Харламповича, возложили обязанность заботиться о питании и вооружении партизан. С. X. Самсонов, член партии с дореволюционным стажем, был человек уже пожилой, безгранично уважаемый всеми нами за глубокую партийность и твердость убеждений. Многие из нас знали его жизненный путь. Знали, что воевал он еще в гражданскую, что был организатором и председателем одной из первых в Ельнинском районе коммун. Знали и то, что шестидесятилетний Харлампович мог эвакуироваться в тыл страны, но, верный долгу коммуниста и патриота, остался в родных краях.

Бывало, если что не так, он устроит любому командиру такую взбучку — только держись.