За огненной чертой

Закончив обыск, партизаны изъяли у Дуганова оружие, награбленное продовольствие и приказали бургомистру следовать за ними. Он ползал на коленях, плакал, просил сохранить ему жизнь и обещал, что не будет больше служить врагу. Как ни странно, но ему удалось избежать расстрела. У партизана, которому мы поручили привести приговор в исполнение, дважды произошла осечка. Воспользовавшись этим, Дуганов бросился бежать. Командир группы выстрелил ему вслед из нагана, но, видимо, промахнулся. Предателю удалось скрыться. Хотя, как выяснилось позже, он был ранен.

Этот случай заставил нас всерьез заняться приведением в порядок оружия. По приказу Казубского мы вычистили и пристреляли все винтовки, пулеметы, автоматы и пистолеты. Был выделен даже специальный мастер по ремонту оружия — Сережа Кривцов.

Дуганов не только не сдержал своего слова, а, наоборот, стал еще более ярым пособником захватчиков.

Уже не отряд, а полк

Неделю спустя после объявления в Клину Советской власти начались первые рейды партизанского отряда. Сначала выступили в направлении деревень Высокое и Болдино. Там поблизости проходил большак Спас-Деменск — Ельня — Смоленск. В деревнях, расположенных по этому большаку, находились гарнизоны гитлеровцев. По большаку постоянно двигались немецкие обозы. Чтобы обеспечить бесперебойное движение, специальные команды расчищали снег, сгоняя на работу жителей окрестных деревень. Были там и люди, тесно связанные с нами. Через них мы убеждали народ не выполнять указаний оккупантов. Однако за это строго наказывали. Тогда колхозники, работающие на расчистке, попросили:

— Дайте в нашу сторону несколько пулеметных очередей, и мы разбежимся кто куда. Сами уйти не можем.

Мы так и сделали. Охрана тотчас скрылась, разбежались и местные жители. Когда на другой день их стали выгонять на работу, они заявили:

— Не пойдем. Нас обстреливают партизаны. Обеспечьте охрану, тогда — другое дело.

Путем таких «обстрелов», засад, блокады и минирования большака нам удалось зимою и весною 1942 года полностью приостановить передвижение гитлеровцев по дороге Починок — Ельня — Спас-Деменск. Это имело серьезное значение: Спас-Деменский большак был важной артерией снабжения вражеских войск на нашем участке фронта.

Партизанский отряд В. В. Казубского, по существу, находился в ближайшем тылу фашистских армий, действовавших на спас-деменском направлении — всего в каких-нибудь 30–40 километрах от линии фронта. Это усложняло борьбу с врагом, так как здесь было полно войск. В деревнях, расположенных в западной части Ельнинского и особенно в Починковском и Глинковском районах, вражеских гарнизонов было сравнительно немного.

В одну из ночей наш отряд расположился в деревне Болдино. Тогда же мы обнаружили и расстреляли бургомистра Саполнова, скрывавшегося от партизан в деревне Болоновец.

В Болдине встретились Казубский и Гусев. Секретарь подпольного райкома партии одобрил деятельность отряда. От имени совета отряда Василий Васильевич предложил Тусеву взять в свои руки командование. В то время в отряд входило уже больше ста человек. Иван Павлович поблагодарил Казубского, но предложение отклонил.

— Таких отрядов, как ваш, — сказал Гусев, — в ближайшее время, возможно, появится несколько. Райкому придется руководить ими.

И действительно, весть о наступлении Красной Армии, о поражении гитлеровцев под Москвой, о приближении линии фронта вызвала быстрый рост партизанского движения. Вскоре оно приняло такой размах, что в Ельнинском и соседних с ним районах Смоленской области превратилось, по существу, во всенародное восстание. Но об этом я расскажу дальше.

Гусев располагал сведениями, что в северной части района появился еще один партизанский отряд. Но позднее выяснилось, что это была группа парашютистов, заброшенная в тыл к немцам, чтобы провести через линию фронта попавших в окружение бойцов и командиров.

Казубский и Гусев наметили план дальнейших действий. Группу партизан нашего отряда предполагалось направить в северную часть Ельнинского района, чтобы помочь патриотам срывать мероприятия оккупантов.

Гусев совершенно правильно считал, что, поскольку один отряд уже начал открытую партизанскую борьбу, необходимо скорее поднимать всех патриотов.

Пообещав дать знать о себе в ближайшее время, Гусев направился к Дорогобужу. Перед уходом он порекомендовал при случае связаться с Уваровской подпольной группой, возглавляемой Ионой Никифоровичем Фоминым — в прошлом бригадиром колхоза, и Ефимом Ивановичем Сидоренковым (Юшкой), до войны работавшим милиционером на железной дороге. В Уваровскую группу входили также бывший директор Коноплинской неполной средней школы Владимир Иванович Четыркин и несколько командиров, попавших в окружение.

Казубский уже встречался с Четыркиным. По поручению Василия Васильевича их подпольная группа накопила значительное количество оружия, сумела сохранить на мельнице несколько сот пудов хлеба гарнцевого сбора. Позднее эта группа присоединилась к нашему отряду.