За огненной чертой

Мне не пришлось допытываться, кто оскорбил больного учителя. В одной из хат Николай Шелепков под общий хохот рассказывал, как он до смерти напугал «попа». Дослушав историю до конца, я твердо сказал:

— А сейчас, Шелепков, ты пойдешь к этому человеку и извинишься! Понял?! И чтобы такое было в последний раз. Ты что, разбойник?

Николай обиделся. Он слыл дисциплинированным, храбрым партизаном, начал воевать с нами в числе первой восьмерки, и вдруг комиссар при всех так его срамит.

— Не буду я извиняться перед всякой контрой...

— Нет, извинишься. А когда вернемся на базу, сядешь на пять суток под арест в баню. Ясно? Пошли!

Шелепков неохотно встал, взял винтовку и, сгорбившись, направился к двери. За нами увязались другие партизаны посмотреть, что из этого получится. Всю дорогу до хаты Гузова Николай убеждал меня, что зря я его обидел из-за какой-то «недобитой контры». Но я твердо стоял на своем, и Шелепкову пришлось извиниться. Узнав, что партизану придется еще пять суток просидеть под арестом, Гузов стал уговаривать меня не делать этого. Он так расстроился, что даже слезы появились на глазах. Партизаны вскоре разошлись, а мы с Костей Яшкиным остались ночевать у Гузова. Коротко рассказав о себе, Игнат попросил:

— Андрей Федорович, забирай меня с собою в партизаны. Не могу я тут жить. Правда, я инвалид, но дело и мне найдется. Буду хотя бы за лошадьми ухаживать.

Еще во время учебы в институте Игнат Гузов перенес тяжелую болезнь, и ему удалили часть горла. Я понимал, что боец из него получится неважный, но пришлось выполнить просьбу. Когда мы вернулись на базу полка, Гузова, взявшего себе партизанскую кличку Ермолай, назначили политруком штабной роты. Позднее он выпускал литературно-политический журнал полка «За Родину». Имея незаурядные литературные способности, Ермолай хорошо справлялся с порученным делом. Партизаны очень любили свой журнал.

Только мы улеглись спать, кто-то громко постучал. Костя сейчас же оказался у двери с автоматом, взвел и я курок маузера: всякое может случиться. Костя открыл дверь. В хату вошел незнакомый молодой человек. Одним духом, без всяких предисловий он выпалил:

— Меня знают. Я был в Екимовичском районе. Продается гармонь от Гусева.

— Какая гармонь? При чем тут Гусев?

Незнакомец назвал себя Степаном Лахматовым, упомянул имя Григория Косенкова, работавшего до войны милиционером, имя хорошо знакомого мне Василия Федоровича Туманова, но толком ничего объяснить не смог.

— Приходите завтра утром вместе с Косенковым и Тумановым, тогда и разберемся, а сейчас иди спать и нам не мешай, — сказал я Лахматову.

Утром выяснилось, что здесь побывал Гусев и поручил Степану Лахматову, Григорию Косенкову и Васе Туманову готовиться к партизанской борьбе. На случай, если Степан пошлет кого-нибудь к Гусеву в Екимовичский район, Иван Павлович установил пароль: «У вас продается гармонь?» Выяснив, в чем дело, мы все от души хохотали. А Лахматова впоследствии частенько поддразнивали: «Степан, продается гармонь?»

— Почему ж вы не выполняете поручение Гусева? Почему не начали вооруженную борьбу с фашистами? — спросил я Косенкова и Лахматова.

— Разве уже пора? Мы ждем приказа.

— Да какой вам еще приказ нужен! Кругом полыхает партизанская борьба. Мы заняли десятки деревень, а вы ждете. Что же, по одному будем выступать? Тогда оккупанты нас, как кур, переловят.

Степан и Григорий оживились, пообещали уже к вечеру поднять надежных людей. Вскоре в Щербино прибыл небольшой отряд во главе с Иваном Ефимовичем Майоровым и Григорием Ивановичем Ратниковым, который присоединился к отряду Косенкова и Лахматова. Так в нашем полку возник еще один батальон. Вступил в него и Александр Иванович Богданович. Некоторое время он даже был начальником штаба батальона.

Возвращаясь из Щербина, мы заехали в деревню Березовку, где находилась группа партизан человек из десяти во главе с «окруженцем» батальонным комиссаром Черкасовым. Во время чистки оружия здесь произошел несчастный случай — выстрелом из пистолета был ранен в плечо Черкасов. Мы навестили его. Батальонного комиссара заботил один вопрос: когда их примут к себе лазовцы.

В деревне Новоспасское действовал партизанский отряд под командованием Иосифа Бурдина. Он также несколько раз присылал к нам своих представителей, просивших ускорить прием новоспассовцев в состав полка.

Из отрядов Черкасова и Бурдина мы сформировали еще один батальон. Командиром назначили Черкасова, комиссаром — Леонида Ткачева, начальником штаба — Орлова. Подразделения батальона действовали не только в западной и южной части Ельнинского района, но и контролировали большое количество деревень Починковского и Стодолищенского районов.

Вскоре загремели бои в районе деревень Быки, Берники и Балтутино, иначе говоря: на всем протяжении от «Варшавки» до большака Смоленск — Спас-Деменск.

Фашисты лютуют