За Ореховой горой

И Юля написала еще одно письмо. Абсолютно нейтральное. Про старые коридоры университета с обшарпанными бюстами великих писателей и богатейшей библиотекой со множеством старинных книг; про то, что ремонтируют трамвайные пути, и теперь приходится ездить на полчаса дольше, но зато мимо дома Лары и «дома с фигурами», описанных Пастернаком в «Докторе Живаго»; про то, что прошли первые весенние дожди, и наконец-то смыло с городских улиц грязный снег…

Андрей ответил тоже нейтрально. Про деревню, про бабушку, про то, что уже прочитал в сельской библиотеке все более-менее достойные книги… И опять приложил несколько страниц стихов.

И Юля написала еще. О том, что скучает по Раздолью, что скорей бы летние каникулы, что пишет курсовую про символы в поэзии Николая Рубцова и что еще огромное количество книг надо прочитать до экзаменов…

Ответ пришел короткий. Всего лишь одно стихотворение:

Я видел, как рвется металл на куски,

Я слышал о мести до гробовой доски,

Как люди видят себя в осколках зеркал…

Скажи мне, зачем в этом мире тебя я искал?

Я искал пряный запах цветущих долин,

Сошедших со средневековых картин.

Я держал, не срывая, в ладонях цветы,

Но не понял тогда я, что все это ты…

Я нашел то, что может быть и огнем, и водой.

Я нашел какой-то путь, только вряд ли он мой.

Я нашел, что противен мне смерти оскал.

Я нашел… но тебя почти потерял…

В этой странной жизни, что прожить нельзя, не любя,

Что осталось терять мне в ней, кроме тебя?

и вопрос: «Можно я к тебе приеду?».

Глава 3

Последняя суббота апреля была очень теплой. Сильный сухой ветер взметал пыль и песок на площади перед автовокзалом и гонял с края на край пустой белый пакет. Из привокзального киоска страдальчески пели «Руки вверх»: «Я без тебя не живу, не пою, лишь о тебе мечтая, только сейчас начал я понимать, как мне тебя не хватает», и Юле казалось, что пакет меланхолично танцует под эту песню.

Большой старый ЛАЗ с синими полосами на белых боках неуклюже завернул на площадь. Юля издали прочитала пункты отправления и прибытия на табличке, прикрепленной к лобовому стеклу. В этом автобусе должен быть Ракитин. Они не виделись с выпускного. Почти три года. Порыв ветра вдруг закинул пряди волос ей на лицо и озорно приподнял край коротенькой юбки. Юля прижала юбку ладонями и тряхнула головой, откидывая волосы назад. Автобус со скрипом остановился прямо против нее.

Первыми вышли бабушка с внучкой, потом две ярко накрашенные девушки с огромными сумками, потом кое-как спустился испитой мужик с костылем, потом из двери невесомо выплыла гитара, и следом за ней легко спрыгнул со ступеньки Андрей.

– Привет, одноклассница! – щурясь от яркого солнца, с улыбкой сказал он.

– Привет, одноклассник! – ответила Юля.

Армия явно пошла на пользу Ракитину. Он стал выше ростом и шире в плечах. Ветер трепал его русые волосы. Ясные голубые глаза с теплом смотрели на Юлю.

Она будто впервые его увидела. Собственно говоря, так оно и было. Привычные школьные роли теперь потеряли всякое значение, друзьями же они вообще никогда не были. Юля вдруг смутилась.

– Классно, что ты гитару привез, – сказала она, чтобы хоть как-то начать разговор, – поехали в общагу. Голодный, наверное?

– Ну да, неплохо бы вообще-то… – Ракитин закинул гитару на плечо и двинулся за Юлей.

В трамвае они встали на задней площадке, отвернувшись от пассажиров.

– Далеко ехать? – спросил Андрей.

Юля посчитала в уме:

– На шестой остановке выходить. «Советской армии».

– Хорошо. Ты по этой дороге на учебу ездишь?

– Да. Можно еще вообще-то троллейбусом, на нем быстрее. Но там всегда очень много народа. А здесь обычно можно сесть и спать полчаса. Утром это актуально. Да и дорога здесь интересней.

– Покажешь мне места, которые тебе нравятся? – спросил Андрей.

Юля быстро взглянула на него и отвела глаза:

– Ну, если тебе хочется…

– Хочется…

В комнате девчонки уже накрыли стол и сидели в ожидании. К недотроге Юле приехал парень! Это ж такое событие! Тем более, поэт. Стихи всей комнатой читали. Оля даже перенесла поездку домой с этих выходных на следующие, чтоб посмотреть на него.

Ракитин оказался довольно галантным: перецеловал всем девчонкам руки и с каждой нашел, о чем поговорить.

– Кто здесь поклонница Филиппа Киркорова? – поинтересовался он, разглядывая многочисленные портреты певца, расставленные на стеллаже, – Неужели, ты? – Ракитин с тревогой посмотрел на Юлю.

– Нет, не я, не переживай, – засмеялась Юля, – я на такие сильные чувства не способна. Это Маринкина любовь. Причем, взаимная. Он ей даже песню посвятил! – Юля напела: – «Я люблю тебя, Марина, все сильней день ото дня, Без твоей любви, Марина, этот мир не для меня».

– Я ее, кстати, первый раз услышала в свой день рождения. Так что, это знак! – с многозначительной улыбкой сказала Марина. Она никогда не уставала защищать своего кумира от нападок разных посетителей.

Юля зашла за шторку, отделявшую комнату от маленькой кухоньки, и стала раскладывать по тарелкам нехитрое угощение, приготовленное девчонками, пока она встречала гостя.