За Ореховой горой

Клавдия Алексеевна сидела за передней партой у двери в своем шерстяном платочке. Она явно чувствовала себя неловко и смотрела в сторону. Юлька ободряюще ей улыбнулась.

– Ну, так что будем делать? – спросила у Юльки Любовь Борисовна, – Игорь Степанович отказывается пускать тебя на свои уроки.

– Игорь Степанович, а у Вас какие предложения? – поинтересовалась у географа Ольга Ивановна.

– Ну …какие… – Гоша поднял брови и растопырил сцепленные в замок пальцы, – пусть извинится передо мной на общешкольной линейке и пообещает вести себя прилично. А дальше посмотрим.

Юлька взглянула на него с усмешкой. Он глаз не поднял.

Ириска повернулась к Сергею Сергеичу, невзначай положив руки на его парту. Сережа что-то прошептал ей на ухо, накрыв кончики ее пальцев своей ладонью.

Юлька улыбалась изо всех сил.

Светлана Генриховна поняла, что пора сходить козырем:

– Ты посмотри, до чего уже свою мать довела. Каково ей все это здесь выслушивать?

– Мама, перестань, пожалуйста, реветь. Вовсе не о чем, – громко сказала Юлька.

– Ты считаешь, что не о чем? – вскинулась Светлана Генриховна.

Мама отвернулась к окну.

– Ну, Юля, мы тебя слушаем, – многозначительно произнесла Любовь Борисовна.

Юлька еще раз взглянула на Джордано Бруно и начала говорить, делая четкие паузы между словами:

– Я ни в чем не виновата. И извиняться я ни перед кем не буду. Игорь Степаныч сам во всем виноват. И это не я прогуливаю, а он не пускает меня на свои уроки. А географию я сама дома учу.

Она хотела еще добавить, что Гоша матерится на уроках, но не стала. Слишком стыдно за него было.

Географ сидел, вперив взгляд в парту.

Директор и завуч, похоже, были в некотором замешательстве.

– Понятно, – протянула Любовь Борисовна, – Ладно, можешь идти домой.

Юлька вышла.

* * *

Вопреки ожиданиям, вечером дома не было никакого продолжения. Мама мрачно читала журнал «Чудеса и приключения» в своей комнате. Папа смотрел «Человек и закон». Бабушка частила на швейной машинке. Юлька валялась на диване с «Джейн Эйр». Анька, как обычно, донимала Харговенда. Она случайно обнаружила у него еще одно слабое место. Оказывается, он совершенно не выносил грустных песен…

Кот дремал на стуле возле печки. Анька села на пол, поближе к нему, и тоскливо завела:

Снежинки спускаются с неба

Все ниже, все ниже…

Сугробы пушистого снега

Все выше, все выше…

Харговенд встрепенулся спросонья и жалобно муркнул, оглядываясь на Аньку.

Шаги уходящего года

Все тише, все тише…

Кот спрыгнул со стула, встал передними лапами на Анькины колени, вытянул шею и потерся головой об ее подбородок. Анька заунывно продолжала:

А песенка Нового года

Все ближе, все ближе…

Харговенд вдруг укусил ее прямо за губы. Анька вскрикнула. Кот залез под диван.

* * *

Юлька лежала в темноте и смотрела в потолок.

Сна не было.

Ради нее сегодня собрали педсовет…

Она стояла перед учителями…

Ее отчитывали…

Сережа любит Ириску…

Большая слезинка потекла по щеке.

Она одна. Совсем одна в этом мире.

Жалкая и смешная девочка в маленькой кровати.

Кровать в маленькой комнатке.

Комнатка в маленьком домике.

Домик в маленьком поселке.

А вокруг – бескрайний заметеленный лес под пустыми черными небесами с дрожащими от холода звездами…

Глава 17. Эпилог.

Утром мама вошла в комнату и потянула руку к выключателю.

Юлька тихо спросила:

– Можно я сегодня в школу не пойду?

Мама пару секунд подумала и сказала:

– Не ходи.

Она не стала включать свет и вышла.

В коридоре бухтела Анька:

– Почему ей можно в школу не ходить, а мне нельзя. Я тоже не хочу.

– У нее горло болит, – зачем-то соврала Аньке мама, сестра успокоилась.

А у Юльки к вечеру и вправду разболелось горло, и поднялась температура.

Она просидела дома целую неделю. Довязала кофточку. Дочитала «Джейн Эйр». Выучила несколько стихов Есенина. Вечерами смотрела сериал «Богатые тоже плачут». Её совершенно завораживал бархатный голос Луиса-Альберто. Марианна раздражала. Как можно быть такой полоротой, чтобы забыть на лавке собственного ребенка?! Ладно, мама Чёлли о нем позаботилась…

* * *

На последней неделе перед Новым годом директор и завуч приняли у Юльки зачет по географии. С учетом предыдущих Гошиных «двоек» вывели ей за четверть «тройку».

На ёлке Юлька задорно сыграла Одноглазое Лихо. Сергей Сергеич сидел в зале и смеялся.

На дискотеке она получила открытку без подписи. Стандартный новогодний стих:

С Новым годом тебя поздравляю

В эту темную ночь декабря.

Пусть снежинка пушистого снега

Поцелует тебя за меня.

Юлька перевернула открытку. Дружелюбная белка протягивала ей корзину, полную шоколадных конфет.

Часть 2 Окрасился месяц багрянцем Шесть лет спустя 1998 год

Глава 1

Тонкие льдинки на подтаявшей дорожке хрустели под Юлиными ботинками. Она специально вышла из переполненного трамвая на одну остановку раньше, чтоб прогуляться по парку и подышать. Солнце пригревало уже по-весеннему, громко тенькали синицы, и в маленьких лужицах купались воробьи.