За отвагу

Когда Константин Егорович ушел, Василий ненадолго отвязал немца, чтобы тот размял затекшие руки и ноги. Пленный долго не мог встать, настолько все онемело. Потом несмело под присмотром Василия побродил кругами по цеху. Он не понимал, что нужно от него этим русским. Если взяли в плен, то почему не ведут в разведотдел или штаб, то есть куда положено. И самое главное – что с ним будет дальше? Этот раненый днем спрашивал, умеет ли он плавать. Зачем? Они будут переправляться через речку, куда так быстро продвигалась его часть, к которой он так и не успел присоединиться. Проклятый чирей! Все из-за него! Сейчас бы спал себе спокойно после сытного ужина. Но надо же, приходится сидеть в этом сарае с двумя сумасшедшими русскими, а самое главное, что жизнь висит на волоске. И может быть, в итоге убьют за то, что он не умеет плавать. Но когда он мог этому учиться, сутками напролет пропадая на полях! Да и рядом не было никакой более-менее подходящей для этого лужи. Иногда плескались с братьями в маленьком пруду, который находился в старом песчаном карьере. Но там воды было всегда ровно по колено. Так что о том, чтобы научиться плавать, как это умеют многие, речи даже не шло.

Утром снова наведался доктор. Внимательно осмотрев рану, сделал неутешительный вывод:

– Никуда, Федор Николаевич, я тебя не отпущу. Началось загноение. Если не хочешь умереть через несколько дней от заражения крови, необходимо лечение. Боюсь, затянется надолго. Так что не геройствуй. Я сегодня ночью был у партизан. У них пока своего доктора нет, а раненые уже есть. Вчера засаду на немцев делали, первый бой приняли. Даже пару немцев подстрелить получилось, а у самих только одного в руку ранило. Вроде у них в партизанском лагере из райбольницы лекарь вот-вот должен появиться, но пока тишина. Поэтому я и понадобился. Свинкин доктор – тоже доктор, а я прямо как доктор Айболит. Помните у Корнея Чуковского: «Приходи к нему лечиться и корова, и волчица. И жучок, и червячок, и медведица. Всех излечит-исцелит добрый доктор Айболит».

Игнат Поликарпович рассмеялся и продолжил уже серьезно:

– Так вот, поговорил я насчет тебя, Николаевич. Сегодня к вечеру за вами придут и отведут на партизанскую базу. Она километрах в десяти отсюда, среди болот. Там безопасно будет. Подлечишься, на ноги встанешь, а там как сам решишь. Захочешь – останешься в отряде, не захочешь – двинешь на восток. Главное, что ты здоровый будешь. Ну а Васька тоже пусть решает, оставаться с тобой и воевать в отряде или идти дальше. Ну и напоследок самое неприятное – немцы стерегут берег реки пуще глаз. Объявили, что если увидят какую-нибудь лодку, сразу будут уничтожать не разбираясь. Говорят, что еще одна дивизия сюда подошла, будут переправу готовить. Все дороги заняты, не пройти. В лесах около реки как муравьи кишат. У нас туда пацанята на рыбалку хотели сходить, так их чуть не расстреляли. Потом, правда, ремнем по заднице надавали и удочки переломали. Ну и черт с ними, хорошо, что все живые вернулись. Под Лоевом лес рубят, говорят, скоро форсировать начнут. Так что обстановка у нас тут напряженная, не забалуешь. Ну ладно, – он засобирался, – пора домой идти. Надеюсь, встретимся уже у партизан.

Когда доктор ушел, старшина долго лежал, поглядывая в потолок. Потом поревел взгляд на Василия:

– Ну что скажешь, Васек?

– А что тут говорить, товарищ старшина, доктор же ясно сказал, что идти вам нельзя. Думаю, провожу в отряд, а сам двинусь на выход, к своим. Сами же сказали, что Тишкевич переживает. Дойду и расскажу, что да как. Может, и получится как-нибудь вас на тот берег переправить. Не все же фрицы оплели своей паутиной, наверняка проход можно найти.

Вечером, как и говорил доктор, к пилораме пришла группа вооруженных людей в гражданской одежде. С собой они принесли самодельные носилки.

– Тут недалеко на дорожке повозка стоит. На ней поедете, как барин, – сказал молодой парень в форме милиционера, проверив документы у старшины и Василия.

– Ваш немец? – кивнул он в сторону привязанного к столбу пленного.

– Наш! – гордо ответил Василий.

– Молодцы, – похвалил милиционер, – мы давеча двоих из засады убили. Правда, потом броневик подъехал, пришлось отступить, а так еще сколько-то положили бы. Ну ладно, забирайте его и пойдем, в отряде разберемся, что с ним делать.

Собрав нехитрые пожитки, двинулись в путь. Четверо партизан, периодически меняя друг друга, несли носилки. Сзади всей процессии шагал Василий, то и дело подталкивая немца стволом винтовки, не давая тому отставать.

Глава 4

Уже ночью по известным партизанам тропкам добрели до лагеря. Лошадь оставили недалеко от края болот в замаскированном сарайчике, который охраняли партизанские дозорные. А сами, снова переложив старшину на носилки, двинулись через топь, шагая нога в ногу с проводником, который знал секретную тропу на остров.