За пеленой лжи

На небольшом холсте желтые осенние кусты загораживали край деревенского забора.

– Я думала ее повесить, но так и не собралась.

Нина отнесла картину к двери. Потом переставила туда же коробку с фотографиями.

Пистолета на антресолях не было. Как и в стенном шкафу, и в шкафах с одеждой, и на книжных полках. Они все внимательно осмотрели.

– Юля ничего не говорила про пистолет. Я бы запомнила.

Нина покивала, соглашаясь, и неожиданно жалобно сказала:

– Я хочу, чтобы убийца Юли сидел в тюрьме.

Они точно поменялись местами. Маша больше не помнила, что она лет на десять моложе стоящей рядом женщины и у нее никогда не будет такой машины, как у Нины.

– Он будет сидеть в тюрьме, – твердо заверила Маша, чувствуя себя взрослой и мудрой.

Телефон зазвонил, когда антресоли были просмотрены.

– Ты освободилась? – спросил Верин брат Юрий.

– Освободилась, но… – Маша замялась, посмотрела на Нину. – Я сама доберусь.

Утром Юра посигналил ей, когда она подходила к станции. Он сигналил, но она не оборачивалась, потому что автомобильные сигналы не могли иметь к ней отношения. Тогда Юра выскочил из машины и схватил ее за рукав.

– Куда собралась? – весело спросил он.

Маше тоже стало весело. Впрочем, ей и до этого не было грустно.

Ей больше никогда не будет грустно, у нее есть Толя.

– В Москву, – объяснила Маша. – Договорилась с хозяйкой, хочу забрать Юлины вещи.

– Я тебя довезу.

Маша принялась отказываться, но Юра схватил ее за рукав и потащил к машине.

Он и сейчас не стал ее слушать и объявил:

– Жди. Минут через двадцать подъеду.

* * *

– Торопишься? – спросила Нина.

Отчего-то рядом с Машей непонятным образом перестало казаться, что убийца неуловим, прячется где-то рядом и не даст Нине вырваться из прошлого.

Убийца не из потустороннего мира, его обязательно найдут.

– Брат Юлиной подруги, – объяснила Маша, убрав телефон в карман, и застегнула сумку, в которую Юля складывала свои вещи. – Он работает в такси, утром довез меня сюда. Сегодня должен был возить каких-то своих знакомых. Уже освободился, предложил до дома довезти.

Нина открыла шкаф, осмотрела. Юлиных вещей там не оказалось. Маша заглянула ей через плечо.

Юлины вещи нашлись в другом шкафу. Нина отыскала в стенном шкафу еще одну дорожную сумку, Маша сложила туда стопку одежды, сверху сунула короткую Юлину дубленку.

– Юра, таксист, который сейчас заедет, устроил Юлю к бывшим хозяевам, еще до Геннадия. Он раньше в мэрии работал, какую-то начальницу возил.

– Кажется, я догадываюсь, о ком ты говоришь, – Нина завязала коробку с фотографиями нашедшейся в шкафу бечевкой. – Я с этой начальницей знакома. Пару дней назад разговаривала.

– Хорошо, что у меня сегодня выходной.

– Кем ты работаешь? – поинтересовалась Нина.

– Воспитателем в детском саду. У нас раньше персонала не хватало, а теперь еще одну воспитательницу взяли, стало полегче. Я раньше много перерабатывала, а теперь выходной в середине недели получился.

У Маши зазвонил телефон, она сказала в трубку, что спускается.

Они вышли из квартиры, напоминая не то муравьев с непомерной ношей, не то торговок с одесского Привоза. Маша с двумя объемными сумками, Нина с неудобной коробкой и картиной в руках.

Таксист Юра, оказавшийся худеньким парнем с завязанными в хвост волосами, подскочил к ним, едва они выбрались из подъезда, и почему-то сначала взял коробку из рук Нины и только потом Машины сумки.

Нина поблагодарила, открыла двери своей машины, Юра поставил коробку на заднее сиденье. Она туда же сунула картину.

– До свидания, – сказала ей Маша, глядя на нее отчего-то благодарно.

Напрасно Маша казалась ей тупой и страшненькой. Она умная и по-своему даже красивая.

Нине захотелось сказать девушке что-то хорошее, но таксист мешал, и она только кивнула и улыбнулась на прощание.

Такси отъехало первым. Нина подумала и назвала навигатору свой адрес. То есть адрес бабушкиной квартиры.

Не везти же чужие фотографии к Виктору.

Расстояние было небольшим, но ехала она долго. Светофоры, как назло, зажигались красным прямо перед носом, потом пришлось ждать, когда неуклюжий мусоровоз развернется на узкой улочке. Потом оказалось, что у подъезда свободных мест нет, и пришлось объехать квартал, чтобы приткнуть машину.

Подхватив картину, Нина открыла заднюю дверь, прижала к себе картину левой рукой, схватила коробку и поднялась в квартиру. Бросив картину и коробку у входной двери, достала телефон и позвонила свекру.

– Илья Никитич, помните, Гена купил у кого-то пистолет? Вы его еще ругали за это, – обрадовавшись, что свекор не на лекции и на звонок ответил, спросила Нина.

– Помню.

– Вы не знаете, где пистолет сейчас?

Илья Никитич помолчал, подумал.

– Разве Гена его не выбросил?

– Не знаю, – призналась Нина.

– Он обещал мне, что выбросит пистолет.

– Когда обещал?

– Не помню. Несколько лет назад. Давно. Почему ты вдруг об этом вспомнила?

– Сама не знаю.

Свекор опять помолчал, попрощался и отключился.

Она спустилась вниз, села за руль. Под растущим рядом с подъездом кленом девочка лет пяти собирала в букет желтые листья. Ее мама, увлеченно разговаривающая по телефону, топталась рядом на тротуаре.