За перевал (СИ)

— Это не эльда! — В голосе Саэроса было непривычное напряжение, его рука невольно легла на оружие. — Это рауг в облике эльда! Не бывает таких беглецов!

Молодые охотники переглядывались, казалось, слова Саэроса их изрядно обеспокоили.

— Это нолдо, — возразил Белег хмуро. — Если он недавно пленен, если в ярости и отчаянии – они способны на многое.

Из-за таких страхов беглецы и покидают Дориат, подумал он.

Саэрос тоже коснулся деревца – и отдернул руку.

— Недавно пленен? — переспросил он. — Этой ярости много лет, он давно обезумел! Я боюсь, милосерднее будет убить его, если этого не сумеют сделать оставшиеся орки!

— Вот как? – Бросил Аргил, помрачнев. Саэрос опустил глаза.

— Убить того, кто сражается с Врагом? За то, что дерется до конца и из последних сил? – раздался голос Лутиэн, и Саэрос окончательно смешался и отступил к своей лошади.

— Вперед, — сказал Белег. — Готовьте оружие. Если допустить, что они бегут дальше, мы нагоним их у подножия Аглона, за рекой или перед ней, до того, как разбегутся. Если этот эльда бежит столь же упорно, как здесь – быть может, мы застанем его живым. Спешить стоит в обоих случаях.

Еще двоих живых орков они слету стоптали и срубили на тропе — и только потом поняли, что те уже поднимались, а не задержались при спуске.

Все-таки мертв, подумал тоскливо Белег. За что бедняге это все, Валар? Бежать, сопротивляться до последнего, победить гаура, убить еще нескольких врагов – и не дожить до помощи какой-то несчастной свечи-другой времени…

Ему стало горько, словно он опять потерял одного из своих. Как над телом Хитуэна.

— С ними не было вожака, — сказал Аргил задумчиво, бросив последний взгляд на трупы. — Это мелкие сошки.

Белег встрепенулся.

*

Шатаясь, он отошел немного от трупа, обернулся.

Вожак орков далеко на склоне шел уверенным шагом, стук его сапогов уже различался без труда.

Я догоню тебя, говорили эти шаги без слов и осанвэ. Беги, голуг, пока не упадешь, а потом я приду. Ещё восход разгореться не успеет.

Дагмор невольно сравнил свое оружие и ятаган в руке свежеубитого орка, но металл был схож, а рукоять прежнего лежала в руке уверенно. Снова попробовал пальцем заточку.

Долго бежать поздно. Пора выбирать место драки с главным. Ему пригодится немного времени, чтобы поточить меч и перевести дух.

Он двинулся вниз, стараясь дышать ровнее. Лучше бы иметь под ногами мягкую землю, но чутье твердило, что эти зелёные склоны — худшее из здешних мест для последней драки.

Ниже и правее. Туда, где каменные кости ещё раз прорвали зелёный склон. Камень, порождение Ауле, внушал ему спокойствие. И Дагмор свернул с тропы, чтобы снова не терять лишнего шага на пути — и чтобы пройти мягкой травой хоть часть его.

Рассвет приближался к нижним склонам Аглона, мелкие звезды гасли, и он не мог надышаться здешним воздухом, с запахом цветов, которых не было ни на Ард Гален, ни на северных склонах. О которых давно не думал и не вспоминал, чтобы не огорчаться лишний раз.

Он шел в тишине, волоча ятаган, его пошатывало, а позади, выше по склону, с испуганными криками разлетались от орка мелкие птицы, перед тем с недовольным писком сторонившиеся него самого. Склон жил тихой сумеречной жизнью, и только там, позади, испуганно затихал.

Странно, что он видит и замечает это сейчас так ярко.

Подойдя к камням, Дагмор едва не вскрикнул от радости, увидев целый уступ шириной меньше десяти шагов, тянущийся неровной полосой вдоль базальтовой стены глубокого сине-серого цвета. Четырьмя ростами эльда ниже виднелся другой уступ, а главная тропа спускалась по старому большому обвалу, похоронившему когда-то часть этой стены.

Даже если вожак спрыгнет сверху… Неважно, он услышит. Впрочем, он и так слышит — вожак лишь немного отстал, потому что не торопился. Камень под ногами Дагмора едва ощутимо зазвучал эхом многих лет ветров и вод, точивших его снаружи и в трещинах — изнутри. Это многое значило, но пока стоило сосредоточиться на другом.

Подобрав подходящий обломок, Дагмор сел и провел им по лезвию ятагана. Вожак тоже услышит его издалека.

Отдых… Палка о двух концах. Тело отчаянно просило его — и могло подвести, если получит избыток. Он и без того подгонял себя как усталого, истощенного коня, и старался не думать, что за вожаком могут явиться отставшие.

Только ещё один. Все прочее сейчас неважно. Все прочее это лишь часть мира вокруг него. Как звёзды Варды над головой, ветер и камень под ногами.

Когда вожак спрыгнул на уступ, шваркнув сапогами по камню, Дагмор по-прежнему сидел и точил ятаган. И вожак ухмыльнулся во всю свою широченную рожу. Правый нижний клык его торчал немного выше левого и черкнул по щеке при ухмылке.

— Упрямый вожак голугов, — сказал вожак. — Побил слабых. Хорошая добыча.

Слово «хороший», мелькнула глупая мысль, неудачный способ передать это орочье понятие. Буквально это ближе к слову «съедобный» и возможно, от него и образовано, только называется им все, что вызывает довольство и неопасно.

Ты у меня сейчас узнаешь «неопасно»!

Дагмор оскалился в ответ.