За пять веков до Соломона (СИ)

По всему Египту пронесся страшный стон. Военные отряды действовали быстро и жестко. Ночью они окружали очередную деревню, утром прочесывали каждый дом и умерщвляли всех отпрысков мужского пола. Пощады не было никому — залогом верной службы являлись собственные семьи. Аменемхат пообещал принести их в жертву, ослушайся хоть один солдат приказа.

Трупики детей сбрасывали в Нил. И великая река окрашивалась в кровавый цвет — и в тот раз виною тому не были безобидные красные водоросли.

Кое-где рабы сопротивлялись, и тогда убивали всех. Даже простые египтяне, которых не коснулось это бедствие, поражались жестокости богов, потребовавших такой жертвы, и беспощадности фараона, согласившегося исполнить их желание.

И только небольшая группа жрецов, почти месяц убеждавшая фараона в необходимости крайней меры, знала в чем дело.

За всем стоял строгий деловой расчет. Истребление малых детей резко сокращало число едоков на ближайшие десять-пятнадцать лет. Появлялся шанс выжить остальным. Убийство именно мальчиков не создавало проблем в будущем. Девочки-то не трогались.

Ведь когда они повзрослеют достаточно, чтобы рожать детей, недостатка в желающих стать отцами не будет. Даже если никого из сверстников в живых не останется…

* * *

Моисей расслабился и погрузился вовнутрь себя, как тысячи раз за долгие годы, проведенные в Мадиамской стране. Вначале тело налилось теплом, чтобы через мгновение унестись потоком куда-то вдаль. Но к удивлению Моисея, он не отправился путешествовать по неведомым землям и солнечным полям, как это бывало обычно. Вместо этого увидел себя на берегу Нила — в том самом месте, где находился физически. Краешек сознания, оставленный на воле, отметил это удивление, чтобы позже было над чем подумать.

Только краски, окружавшие Моисея, казались неестественно бледными и спокойными, да иной предмет, бывало, вздрагивал, словно живой. Больше ничто не выдавало присутствия в том, а не настоящем мире. Ничто кроме звуков. Их здесь попросту не было. Светлые, колеблющиеся картинки, полные движения и перемен, но совершенно безмолвные. Чем-то похожие на сон, но намного ближе действительности.

Моисей по опыту знал, что лучше всего дать свободу телу и пойти куда-нибудь. Неважно куда. Более того, если ни о чем не думать, ступни быстрее найдут правильную дорогу. Совсем как в известной мадиамской поговорке: в ногах — разума нет.

Моисей шел некоторое время, что опять не имело никакого значения здесь, во внутреннем мире. Случалось, за пару минут он оказывался в днях пути, а иногда за несколько часов передвигался всего на сотню локтей. Почему так выходило, Моисей не знал, да особо и не задумывался. За эти годы он научился доверять внутреннему голосу.

Продолжая движение, Моисей осмотрелся по сторонам — предоставленные сами себе ноги завели на край города, в узкую тенистую улочку. Он сделал еще несколько шагов вдоль прямоугольных домов-коробок и остановился. Внутренний голос раздвоился: одна часть требовала идти вперед, другая — стоять на месте. Моисей решил этот вопрос просто — свернул в сторону, в один из небольших уютных двориков, скрытых высоким забором. Едва войдя вовнутрь, он увидел, что территория по ту сторону намного больше, чем казалось снаружи. Еще одна из шуток внутреннего мира. А в самом центре плескался прохладой квадратный пруд — один в один, как в доме хозяина Мариам.

Сходство было настолько сильным, что Моисей зажмурил глаза. Здесь все и произошло. Тут стояла Мариам, когда он ее видел в последний раз. Здесь находился сын Бакенхонсу. Моисею показалось, что открой он глаза — и опять увидит надменное насмехающееся лицо сына Верховного жреца. Вновь услышит горькие слова, кровь ударит в голову и…

Моисей поспешно разлепил тяжелые веки. Незачем представлять, что произойдет дальше. И тут же подскочил на месте — перед ним действительно кто-то стоял!

Ему и ранее приходилось встречаться здесь с людьми — внутренний мир имел еще двоих обитателей. Моисей успел хорошо познакомиться с ними за долгие десять лет. Чаще всего попадался тот, кого Моисей окрестил Мудрецом — обычно после таких встреч к Моисею приходило понимание, что и как следует делать. Иногда встречался Воин, с коротким мечом и холодным бронзовым блеском в глазах. Очень-очень редко обитатели внутреннего мира нарушали одиночество друг друга. Всего на памяти Моисея это происходило два раза. Когда Мудрец с Воином семь лет назад пришли сообщить, что у него родится сын. Когда спустя три года они посоветовали выставить сторожевые отряды в пустыне с полуночной стороны от поселка. Эта предосторожность помогла загодя обнаружить дикое кочевое племя, решившее напасть на мадиамян, прельстившись источниками воды и тучными стадами коз и овец.