Облегчившись, он хотел было поблагодарить этих русских, которые запросто могли бы подшутить над «американишкой», но не сделали этого. Вот только за что он хотел их поблагодарить, Ник, как ни старался, вспомнить не мог.
— Спасибо…
— Разденешься или помочь? — перед взглядом появилось расплывающееся лицо Виталия. — Ууу, дружище, ну и накрыло же тебя…
— Делай что должно и будь, что будет, — пробормотал Ник, стремясь донести до Виталия очень важную информацию. — Цени каждый миг. Делай что любишь и люби, что делаешь!
— Чего он бормочет?
— Бредит…
— Стельки достань у него из ботинок и под нателку ему засунь, пока спит — на себе высушит.
— Может мне ему еще носки снять, постирать и погладить?
— Да не ворчи, Мих…
— Слушай, а кошака тоже в палатке закроем?
— Ну молнию до конца не застегивай, захочет выйти, мордой раскроет.
— Не замерзнут?
— Да не должны…
Последнее, что запомнил Ник перед тем как провалиться в сон, как он скидывает ботинки и комок, засовывает мокрые стельки себе под нателку и залезает в прохладный спальник. Удивительно, но он думал не Вике и не о горах, которые, как ему казалось, хотят ему что-то сказать, а об обычном для любого русского человека продукте.
«Сгущенка — это тема!»
—
Ник открыл глаза, будто бы и не спал.
Он не знал, сколько времени прошло, но хорошо помнил, как оказался в своей палатке. Мысленно поблагодарив русских гидов, Ник расстегнул спальник и принял сидячее положение.
Поежившись от прохладного воздуха, проникающего в палатку сквозь расстёгнутую молнию, он почесал грудь, где что-то мешалось. Этим что-то оказались высохшие за время сна стельки. Он достал из ботинок набитую в них туалетную бумагу и сунул стельки на их законное место.
Хотелось прогуляться до ветру и пить. Ник быстренько оделся, не забыв про флиску и пуховый жилет и выбрался из палатки.
Штурмовой лагерь был пуст.
Подавив накативший приступ паники, он огляделся по сторонам, уделяя внимание каждой мелочи. Ошибки не было, лагерь был пуст. Причем абсолютно пуст. Сколько Ник не всматривался, он не заметил ни расставленных палаток, ни сложенных рюкзаков, ни даже вечного спутника человека — мусора.
Да и на месте метеостанции белел девственно чистый снег.
—
Волна вибрации, идущая с горы, бросила не ожидавшего такого поворота Ника на землю.
Секунда и дрожь скал повторилась:
—
— Интересно, — пробормотал Ник, замечая на снегу отчетливый след кошачьих лап, — это такое приглашение в гости или наоборот, предупреждение не лезть?
Так или иначе, Котю он бросать не собирался.
Достав из походного ранца систему, кошки, бахилы и свой повседневный рюкзак, Ник переложил туда верхонки (
По уму вместо вчерашнего чая в термос следовало залить кипяток, но Ник решил не терять время. Больше всего он боялся, что внезапно пойдет снег и занесет след Коти.
Надев на себя систему (
Остановившись на границе штурмового лагеря и белоснежной глади склона, Ник выбрал подходящий камень, оббил об него ботинки и надел бахилы (
—
— Да иду я, иду, — буркнул Ник, поправляя очки и балаклаву.
Каску он забыл в ранце и решил за ней не возвращаться.
«А вдруг это дух гор, про помощь которого рассказывал дядя? — подумал парень, легко продвигаясь вперед. — Я, правда, не окружен сотней террористов, но мало ли?»
Вообще, подниматься следовало в группе минимум из трех человек, каждый из которых пристегивался к общей веревке. Таким образом, при срыве одного участника группы, остальные могли предотвратить падение всей группы и вытащить своего товарища. Но у Ника не было других вариантов.
К тому же, его целью было не подняться на вершину Эльбруса, а найти Котю.
К счастью, погода была на его стороне, и он довольно быстро добрался до ледников. Сложив и убрав одну из палок, Ник вытащил из петли ледоруб и осторожно пересек опасный участок.
Уж что-что, а проверять на себе что происходит с людьми, угодившими в ледяные трещины он не собирался.