За порогом боли

Макс швырнул трубку на рычаг и бросился к двери.

….А на анализаторе телефонных линий, который пару дней назад свалился со стола, да так и остался лежать на полу, наконец, погасла тревожная красная лампочка…

Макс вернулся только через два дня. Кирилл встретил его не вставая с кресла:

– Ну, здорово, герой, – почти неприязненно поприветствовал он Макса. – Лихо ты рулишь в одиночку! Только гнило как-то у тебя выходит.

– Не понял? – изумился Макс.

– Сейчас поймешь, – «афганец» швырнул ему газету через всю комнату. Макс развернул ее, и ему вдруг показалось, что в мире выключили свет. Едва сдерживая рвущийся крик, он прочитал:

«Утром в понедельник, при попытке завести мотор своей машины, вместе со всей семьей подорвался 'Владимир Пронин, известный в определенных кругах под кличкой „Крест“. В машину было заложено взрывное устройство, эквивалентное килограмму тротила. Автомобиль разнесло в клочья. Шансов выжить ни у кого из пассажиров не было. Милиция и ФСБ ведут расследование. На вопрос о мотивах представитель милиции ответил коротко и емко: бандитские разборки.» И фотографии. Три фотографии: семейная – Крест с женой и дочкой, искореженный остов машины рядом с воронкой и растерзанная, обгорелая игрушка, в которой угадывался большой плюшевый мишка.

Макс бессильно опустился на диван. Ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов – не хватало воздуха. В глазах появилась какая-то рябь.

– Я найду его, – прохрипел он, не слыша звука своего голоса.

– Так это не ты? – облегченно вздохнул Кирилл. – Тогда извини. Я рад. Я сам не знаю… – он продолжал что-то говорить, но Макс ничего не слышал.

– Я найду его… – свистящим шепотом повторил он, до треска сжимая кулаки.

С некоторых пор Макс стал замечать за собой странную, почти экстрасенсорную, особенность. Он по звуку телефонного звонка почти безошибочно мог сказать, кто звонит. Не по стуку в дверь, и даже не по трели входного звонка, а именно по голосу телефона. Особенно это чувство обострялось в моменты сильного напряжения в ожидании определенного разговора. Он мог иногда даже не подходить к телефону, зная, что звонит не тот, кто ему нужен. На этот раз он поднял трубку сразу, сжав ее в кулаке так, что пластмасса хрустнула.

– Я разочарован… – Юрий Николаевич был подчеркнуто холоден.

– Ты разочарован? – Макс попытался изобразить иронию, но душившая его ярость проступила совершенно отчетливо.

– Мы уже на «ты»?

– Да. «Вы» подразумевает хоть какое-то уважение.

– Остановись, пока не поздно.

Но Макса прорвало:

– Что, сука, крови захотелось, да? Тебе мало было того, что он просто исчезнет из города? Я же все сделал!

– Что ты сделал? Ты не выполнил задания!

– Пошел ты со своими заданиями! Я у тебя не служу! Шестеркам своим можешь выговаривать. Больше заданий не будет!

– Не пожалей.

– Что?! – Макс сорвался на крик. – Повязан я, думаешь? Ну, давай, сдай меня ментам! Сдай! Только про свою роль не забудь. Доказательств, говоришь, нет? Я насрал на твои доказательства. После моих слов ты слетишь со своего места через час, за прокол в работе. А еще через час «братва» тебя распнет на кресте. Им прокуроры не нужны. Не нравится этот вариант? Тогда присылай своих «горилл». Посмотрим, сколько я их «накрошить» смогу. Ты ж меня хорошо снабдил, правда? Это тебе подороже обойдется, чем детишек взрывать. И не пугай меня, ты, гнида смрадная! Это тебе надо генерала бояться!

Возникла пауза. Как всегда, после такого взрыва, Макс почувствовал опустошение, и Юрий Николаевич воспользовался паузой, заговорив жестко и зло.

– Все? Проорался, романтик? А теперь слушай сюда. Креста, говоришь, из города выгнал? Молодец! А ты знаешь, сколько на нем крови? Ты, гуманист! Ты знаешь, что по его приказу первых кооператоров жгли утюгами, и паяльники им в задницы вставляли? Что по его приказу детей крали и по месяцу в подвале держали? Что он сам, своими трудовыми руками, побольше твоего замочил? И не одних только конкурентов. Это мы знаем, а не ты. Да только работает он чисто. Вернее, работал, пока мы его не остановили. Он не переезда заслуживал, а казни. Кстати, защитник слабых, ты знаешь, куда он собирался? А? На пенсию в Крым? Или на комсомольскую стройку? В Пермь он собирался, в одну из столиц бандитских. Он там уже не раз бывал. По обмену опытом. У него там хорошие завязочки. И, думается мне, не коммерцией он там собирался заниматься.

– Врете вы.