За последним порогом: Академиум (СИ)

– Конечно, ненормально, – ответила мама, посмотрев на меня с ироничным удивлением. – У человека, если ты забыл, регенерации нет. Полный курс Тоффеля слишком редко применялся, и данных по нему меньше, чем хотелось бы. Неожиданностей я не жду, но всё равно надо убедиться, что всё работает правильно, и никаких побочных эффектов нет. Пойдём в лабораторию.

Обследование затянулось часа на два и потребовало от меня немалого терпения.

– Ну что, я ещё не превращаюсь в лягушку? – спросил я, наконец застёгиваясь после того, как меня сунули в десяток каких-то аппаратов.

– В лягушку? Нет конечно, они же холоднокровные, – рассеянно отозвалась мама, изучая данные анализов. – Вот насчёт оборотничества непонятно пока, повышенная регенерация может к этому привести. Как ты себя чувствуешь в полнолуние?

– Что? – я вытаращился на неё в изумлении.

– Шутка, – мило улыбнулась мама. – Не всё же одному тебе шутить.

– От таких шуток можно и впрямь в лягушку обернуться, – сказал я с облегчением.

– Не бойся, оборотней не существует, – тут она надолго задумалась. – Скорее всего, не существует. Ладно, что мы всё о глупостях. Я хочу с тобой посоветоваться. Возникла серьёзная проблема – у меня прибавилось возможностей, но оказалось, что мне не хватает знаний.

– Тебе не хватает знаний? – удивился я. – С твоим-то опытом?

– Сейчас всё стало иначе, – со вздохом сказала мама. – Я сейчас должна учиться лечить совсем по-другому. Вот как бы тебе объяснить... если раньше я не столько что-то делала, сколько помогала организму, то теперь я могу всё делать сама. Если раньше я обращалась к Силе, то теперь я чувствую её как себя. Мне не нужны конструкты, понимаешь? Я без всяких конструктов могу как угодно изменить даже отдельную клетку, просто волевым усилием.

– Так это и хорошо, разве нет?

– Хорошо, но для этого нужны более глубокие знания. Например, я могу усилием воли заменить весь углерод в организме человека на кремний, то есть превратить его в кремнийорганическое существо.

– И что при этом будет с человеком?

– Вот, правильный вопрос. Он умрёт, конечно. Я не знаю, будет ли такое существо жизнеспособным, и даже если да, я не имею представления, какая у него должна быть биохимия. Я не смогу преобразовать организм правильно. То есть возможности у меня почти неограниченные, но я не умею их применять. Я сейчас просто стараюсь не выходить далеко за рамки моих прежних возможностей, но я могла бы делать гораздо больше. Или вот ещё пример – я в принципе могла бы превратить старика обратно в двадцатилетнего. По-настоящему превратить – убрать все накопившиеся клеточные дефекты и сбросить эффект клеточного старения. Я, кстати, даже немного экспериментировала с этим в отряде – женщины у рысей слегка помолодели. Лет по десять им скинула.

– Знаешь, на твоём месте я бы про это не распространялся, – встревожился я. – Даже не могу представить все последствия, если это вдруг станет широко известным. Могут, например, начать охоту на нас с Леной, чтобы иметь возможность тебя шантажировать.

– Я уже и сама поняла, – кивнула мама. – У многих от такой перспективы все ограничители сорвёт. Буду молчать, конечно. Я сказала тебе это для того, чтобы ты представил мои новые возможности. Я могу всё или почти всё, но не знаю, как это делать, чтобы не повредить человеку в процессе. Мне нужно учиться и экспериментировать.

– С учёбой, думаю, никаких проблем не будет. Составь список учёных, которые занимаются интересными для тебя исследованиями. Например, в биохимии. Уверен, что мы сможем уговорить их устроить для тебя курс лекций с практическими занятиями. А вот с экспериментами сложнее... – я задумался. – У нас случаются персонажи, которым всё равно умирать – взять для примера хотя бы тот бывший отряд «Мангуст», который нас пытался убить. Но ты знаешь, мне совсем не нравится этот вариант. Дело даже не в гуманизме, мне на них плевать. Мне не нравится, во что ты превратишься, если будешь вот так проводить опыты над людьми. Ты же понимаешь, что такие занятия бесследно не проходят? Я не хочу, чтобы моя мать превращалась в монстра, для которого убить человека всё равно что прихлопнуть муху.

– Мне тоже не хочется этим заниматься, – согласилась мама. – Я всё-таки лечу людей, хладнокровно убивать не по мне.

– Другие варианты тебе не подойдут? Например, лечить тяжелобольных, у которых уже нет шансов?

– Возможно, – мама задумалась. – Не так эффективно, как эксперименты, но можно попробовать.

– Мы можем построить ещё один небольшой корпус для смертельно больных, коек на десять. Плату за лечение с них брать не будем – денег у них, скорее всего, и нет, а для нас расходы небольшие. Зато это очень добавит тебе уважения в обществе.

– Пожалуй, это интересный вариант, – согласилась мама. – Особенно лечение наследственных заболеваний, чтобы не просто вылечить, а ещё и поправить дефекты ДНК. Это будет хорошим опытом.