За последним порогом. Паутина. Книга 3

Сегодня на город обрушилась метель. Ветер завывал в трубах, а за окном почти ничего не было видно из-за стремительно несущихся снежинок. Я заметил силуэт маленького трактора, который не особенно успешно разгребал дорожки, но он очень быстро потерялся в круговерти метели. Я покачал головой и отвернулся от окна.

К счастью, сегодня был выходной, а ехать куда-то развлекаться ни у кого не было ни малейшего желания. Вся наша небольшая семья собралась в сиреневой гостиной у камина. Я смотрел на огонь в камине с задумчивым видом, при этом ни о чём конкретно не думая. Ленка, забравшись с ногами в огромное кресло, что-то лениво чиркала в альбоме для эскизов, ну а мама читала только что вышедший из печати новый дамский роман, наделавший в обществе немало шуму. Наделавший шуму среди дам, конечно – мужчин он не особенно заинтересовал. Что, разумеется, совсем неудивительно – я давно заметил, что дамские романы – это, по сути, романы о мужчинах, причём мужчины в них всё какие-то странноватые. Впрочем, откуда бы мне разбираться в мужчинах? Возможно, с точки зрения женщин, мы такие и есть, странноватые.

– Как хорошо сидеть вот так вот, семьёй, – удовлетворённо вздохнул я. – Это просто безобразие, что мы так редко встречаемся. Скоро друг друга узнавать перестанем.

– Ну надо же, какая мысль тебя посетила! – саркастически фыркнула мама. – Я уже и не надеялась, что она когда-нибудь тебе в голову придёт.

Я немедленно почувствовал себя виноватым, а от Ленки донеслась неумело подавленная волна веселья.

– Вообще-то ты сама всё время в клинике, – попытался я перейти в нападение.

– Вообще-то я каждый вечер дома, – насмешливо взглянула на меня мама. – Ты просто этого не знаешь, потому что тебя никогда дома нет.

Попытка атаки с треском провалилась.

– Вообще-то нам приходится и работать, и учиться, – я перешёл в глухую оборону.

– Только это тебя и извиняет, – проворчала мама.

Забавная мысль вдруг пришла мне в голову – а чем я отличаюсь от неимущего студента, который днём учится, а вечером разгружает вагоны? Наверное, только тем, что я на работе сижу за столом, а не таскаю мешки, да езжу в лимузине, а не на конке. Не то чтобы я давлю на жалость, но ведь если разобраться, разница и в самом деле не так уж велика. Богатые, как уже было замечено, тоже плачут ещё как.

– А знаешь, Кени, – вдруг сказала мама, – меня давно уже занимает вопрос – зачем ты всё это делаешь? Ты нагрёб уже столько, что сам, наверное, не помнишь, что у тебя есть. Тебе не кажется, что это начинает походить на бессмысленное стяжательство?

– Не у меня есть, а у нас есть, – недовольно заметил я. – У тебя всё это тоже есть – мы семья, помнишь?

– Извини, – улыбнулась она. – Я, конечно же, неправильно выразилась. Но тем не менее – ты не находишь, что всё это уже лишнее?

– Ну ты же зачем-то постоянно расширяешь свою клинику?

– Она нужна мне, чтобы расти дальше, – невозмутимо ответила мама. – Я целитель, мой путь состоит в том, чтобы исцелять, и клиника мне необходима. Пока необходима. Открою тебе небольшой секрет – я очень далеко продвинулась за последние два года, и уже могу исцелять не только людей.

– Ты имеешь в виду, что можешь работать ветеринаром? – с недоумением переспросил я.

– Нет, – засмеялась она, – я опять неточно выразилась. Просто у меня в клинике только люди, вот я и сказала так. На самом деле я имела в виду не именно людей, а живые существа вообще.

– Это как?

Она встала, подошла к камину и взяла в руки кочергу – антикварную, и оттого, естественно, порядком побитую жизнью. Мама сосредоточилась, кочерга неуловимо поплыла, и через мгновение оказалась новой и блестящей.

– Ооо, – восхищённо протянула Ленка.

– Впечатляет, – признал я. – Да что там – просто потрясает. Хотя превращать дорогие антикварные вещи в дешёвые новоделы – это, наверное, не самое удачное применение. Но я вижу другие интересные варианты, например, реставрация картин.

– Не сработает, – грустно сказала мама. – Я тоже сразу об этом подумала. Холст восстанавливается, а краски просто осыпаются.

– Что-то испортила? – догадался я.

– Ерунда, – махнула она рукой. – Так себе была картина. Дорогостоящая мазня. В общем, какого-то разумного применения я для этой способности не нашла.

– Ну, по крайней мере, ты сможешь открыть ремонтную мастерскую, если тебе надоест твоя клиника. По ремонту гантелей и гирь. Вообще удивительно, что такие, на первый взгляд, многообещающие вещи на поверку оказываются почти бесполезными. Уже не первый раз такое наблюдаю.

– Не уходи от ответа, Кени, – мягко улыбнулась мама. – Я ответила на твой вопрос насчёт клиники, теперь твоя очередь. Зачем ты всё это делаешь?

Почему сложнее всего отвечать на простые вопросы? Наверное, потому, что они требуют такого же простого и ясного ответа, и их невозможно утопить в пустословии. Я надолго задумался – и правда, зачем я всё это делаю?