За последним порогом (СИ)

— Вот увидишь, дело там к роману идёт. — заявила Ленка, которая в глубине души была очень романтичной натурой. — Причём скоро, потому что она на нас уже начинает со смущением так поглядывать.

— Ну если ей хочется, то я могу только приветствовать, — пожал я плечами, — это же ненормально, что она вся только в работе. Ей тоже личная жизнь нужна.

Ситуация разъяснилась уже на следующий вечер. Миновали недолгие южные сумерки, но спать ещё совершенно не хотелось. Мы посидели-пообнимались, а потом Ленка предложила: «А пошли к маме. Если она спать не хочет, посидим, чаю попьём». Мы уже практически вплотную подошли к маминой палатке, когда из неё послышался характерный стон. Мы замерли. Стон повторился громче. Мы глянули друг на друга, и одновременно попятились, стараясь не производить шума.

— Ну наконец-то! — довольно сказала Ленка, когда мы достаточно отошли. — Завтра расспрошу её.

— Не вздумай, — встрепенулся я, — не надо её смущать.

— Это она тебя смущается, а нам, женщинам, друг перед другом смущаться нечего.

— Всё равно не надо, женщина.

— Кени, мы уж как-нибудь сами без тебя разберёмся.

* * *

Интендант отряда Тихон Злобин заглянул в штабную палатку, где сидел командир, просматривая бумаги. Командир поднял глаза:

— Заходи, Тихон. Чего хотел?

— Да вот так сразу и не сказать. — Тихон уселся на табуретку. — Знаешь, Эрик, всё-таки с нашей лекаркой что-то сильно не то.

— И что же с ней не то? — поднял бровь командир.

— Ты же помнишь, что у меня на левой руке сустав почти не действовал? Так вот, она его за три дня вылечила. — Тихон посгибал и поразгибал руку, демонстрируя отсутствие проблем.

— Ну и что тебя не устраивает? Вроде радоваться должен.

— Устраивает, конечно. Радуюсь. Просто странно это. Я у себя в Пскове ходил в лечебницу, мне там сказали так: платишь аж двести сорок гривен, ждёшь год очередь на операцию, потом неделю лежишь в лечебнице, потом полгода ходишь на процедуры разрабатывать сустав. А тут за три дня, да между делом! Без всяких операций! Как так? Не понимаю. Не могут же в лечебнице так дурить?

Командир молча смотрел на него, ожидая продолжения.

— Дальше смотри. — Тихон загнул следующий палец. — Ты же видел, что Хотен уже без повязки ходит? Она ему новый глаз вырастила. Просто взяла и вырастила, ничего так, да? Дальше глядим. У Марии все шрамы от ожогов убрала без следа, а за неё лекари вообще не брались. А ещё ты заметил, что у нас все девки как-то вдруг стали красавицами? Лебеда Дину уломал, так парням рассказывал, что у неё сейчас такие сиськи, которым только в княжеском дворце место. Парни на неё слюни пускают, а Динка королевной ходит. Или вот Жданку взять. Всю дорогу серой мышкой была, а теперь вокруг неё весь десяток начинает хоровод водить.

— Мила у нас заскучала, — улыбнулся Эрик, — вот и занялась девчонками. Так ты к чему подводишь-то?

— Подвожу к тому, что не простая она лекарка, и в таком отряде, как наш, ей не место. Зачем она здесь? Я этого не понимаю, а чего не понимаю, того боюсь. Как бы проблем не было.

— Я тебя услышал, Тихон. Скажу тебе вот что. Я с ней на эту тему говорил, и она мне поклялась, что за ней ничего не тянется, и никаких проблем мы от неё не получим. Мне этого хватило, я ей верю. А тебе советую поменьше болтать, и другим болтать не давай, а то наши девки за неё кого угодно на мелкие кусочки порвут.

— Это да, — содрогнулся Тихон, — наши могут.

Глава 21

За монотонными ежедневными хлопотами время шло незаметно. Червен[42] наконец закончился, и с наступлением зарева[43] немного спала невыносимая южная жара. До окончания стажировки осталось меньше двух недель, и мы начали считать дни до отъезда. Это утро ничем не отличалось от других — умывшись, мы, как обычно, побежали по привычному маршруту вокруг лагеря. Забравшись на самую высокую точку в самом конце маршрута, я уже готовился спускаться к финишу, когда вдруг мой взгляд поймал непонятный отблеск в небольшой рощице за полем. День был ясный, но солнце ещё не поднялось достаточно высоко, и пологий утренний луч отразился от чего-то вроде стекла или полированного металла, которому в этой убогой рощице взяться было неоткуда.

[42 — Червен — в древнерусском календаре июль. 43 — Зарев — август.]

— Стойте! — скомандовал я. — Посмотрите-ка вон туда, что-нибудь видите в роще?

— Вроде какие-то круглые железки среди листвы торчат. — неуверенно сказала Ленка, напряжённо вглядываясь вдаль.

— Точно что-то железное. — сказала мама. — Я восемь штук насчитала, но не уверена. Что это может быть?

— Это могут быть, например, колпаки бронеходов. По высоте подходят. Снизу их не видно, а с высоты можно заметить.

— Кени, ты уверен? — спросила Ленка. — Если мы поднимем тревогу, а там какая-нибудь ерунда, мы будем выглядеть полными дураками.

— А что ещё может быть в этой роще? Железка такой высоты в этой дыре может быть только бронеходом. В общем, уверены или не уверены, надо срочно командиру докладывать.

Мы побежали вниз. Вопреки нашим опасениям, командир отнёсся к докладу очень серьёзно.