За последним вздохом (СИ)

Переспали — ну конечно же, Светлое Крыло не пропустил бы такого красавца! «Ты всем друзьям позволяешь приставать к тебе?» — хотел спросить Кольтира, но вовремя прикусил язык. Этас не обязан перед ним отчитываться. Он и сейчас послал бы его к упырям, если бы не думал, что его приятелю-генералу грозит опасность.

Понятно, что у Этаса много друзей, и что он вообще очень общительный. Иначе с чего бы ему водиться с рыцарем смерти? То, что Этас пришел к нему в дом, так легко протянул немертвому монстру руку, а потом повторил это в присутствии высших лиц страны было следствием этой открытости. Нелепо ревновать и злиться, что он позволяет кому-то из своих приятелей лишнее. Был бы надменным недотрогой — и к дохляку бы не подошел. Кольтира и не надеялся, что является если не единственным, то хотя бы одним из немногих друзей Этаса. И все-таки…

«Ты рассуждаешь как Тассариан», — сердито заметил сам себе Кольтира. Доверие Этаса ему было важно, и желать его только для себя — естественно. Но Этас не допустит такого к себе отношения.

Вспорхнула птица, приглушенно затрещали ветки, отвлекая от мыслей. Слух подсказал, что к ним приближается Тассариан, прущий по лесу с грацией бронированного осадного орудия, а чутье — что генерал не с ним. Похоже, кто-то обеспокоен долгим отсутствием эльфа, которого привык считать своей собственностью? Кольтира ухмыльнулся и отвел Этаса на середину опушки, подав ему знак молчать. В голове моментально созрел план небольшой пакости, которая точно взбесит Тассариана. А вот нечего было строить глазки генералу!

Если бы он обдумывал эту затею хоть на мгновение дольше, Кольтира такой глупости бы не совершил. Этас и так позволял ему очень многое, и не следовало испытывать границы его терпения так рано и столь бесцеремонно. Но Тассариан вот-вот должен был выйти из-за ряда осин, обойти широкий ствол дуба и увидеть их, поэтому думать было некогда. Кольтира подтянул Этаса к себе ближе, наклонился и коснулся губами его губ, создавая видимость поцелуя.

Может, Этас и понял его план, но участвовать в нем точно не собирался. Дернулся назад, попытался вырвать руку. Бесполезно. Противиться рыцарю смерти — пустая и, вообще-то, рискованная затея.

У живых это называется охотничьим инстинктом, у нежити — как-нибудь более пугающе. Может быть, жаждой насилия. Но единственное, чего Этас добился — Кольтире лишь сильнее захотелось настоять на своем. Годы вседозволенности, когда он был одним из опаснейших рыцарей смерти Плети, внушили уверенность в праве навязывать свою волю тем, кто слабее. В Орде или в Западном краю приходилось себя сдерживать, но когда Кольтира никого не пытался убить и покалечить, он мало считался с тем, кому нравится или не нравится его поведение.

Право сильного.

Кольтира завел руку Этасу ему за спину и накрыл ладонью его затылок, чтобы не уворачивался. И раскрыл антимагический купол. Очень вовремя, потому что Этас как раз сообразил, что справиться с немертвым можно только заклинаниями. Незнакомые чары сорвались с пальцев его свободной руки и попали Кольтире в плечо, но, ослабленные, не причинили никакого вреда.

Этас возмущенно взвыл, снова пытаясь вывернуться, и швырнул в противника несколько заклинаний подряд. Не поможет! Кольтира ухмыльнулся, наблюдая за его бесплодными попытками и взъерошенным видом, в котором не осталось ни капли лощеной самоуверенности.

Он прижал его к себе крепче и предупредил:

— Не трепыхайся, а то хуже будет.

Этас не послушал, снова дернулся. Без шансов, детка! Что, в вашей чародейской Академии вас не учат, что делать, когда магия недоступна? Кольтира хоть и был следопытом, но никогда не относился к чародеям с презрением. Однако неспособность защищаться без заклинаний вызывала в нем какое-то злорадное торжество. Следопыт, пехотинец или рыцарь смерти, даже обезоруженные, остаются опасными. А вот Этас вообще ничего не мог ему противопоставить. Наверно, непривычная ситуация — для архимага-то.

Кольтира крепче сжал его руку и подгреб ближе к себе, чтобы не было пространства для маневра. Все равно не вырвется, но план, который Кольтира решил во что бы то ни стало претворить в жизнь, требовал не дать Тассариану заподозрить обман.

Трепыхаться Этас перестал, но судорожно втянул в себя воздух и чуть слышно застонал. Больно, что ли? Кольтире казалось, что не так уж и сильно он его сжимал, да еще и проследил, чтобы Этас не напоролся на шипы на доспехе. Но на всякий случай немного ослабил хватку.

Осины. Треск сухих веток — даже поганище смогло бы пройти тише. Дуб. Скрежет саронита. Тишина.

Что, флирт с генералом больше не кажется отличной идеей, а, Тассариан?

— Уже лучше, — тихо-тихо, чтобы не различило человеческое ухо, прошептал Кольтира Этасу. — А теперь…

Тассариан наконец-то перестал стоять памятником героям Ледяной Короны и выпустил пар на ближайшем дереве. Молодая лиственница с громким треском переломилась пополам.