Читаем За правое дело полностью

Генерал ссылался на мнение старых мастеров, а Чепченко – на свой личный опыт, «смежник» – на решение директивных органов. Одни были осторожны, другие дерзки, смелы и говорили:

– Мне безразлично, что принято за границей, мое конструкторское бюро своим путем пошло и выше забралось по всем показателям.

Третьи казались основательными до медлительности, четвертые резки и быстры. Уралец все задирал Андрея Трофимовича и, видимо, не искал его одобрения. «Смежник» после каждого слова оглядывался и говорил:

– Как полагает Андрей Трофимович?

Когда он сказал, что добился успеха и перевыполнил программу, тонкогубый Сверчков проговорил:

– У меня был твой парторг, рассказывал, я знаю, рабочие у тебя зимой мерзли в шалашах да в бараках. У тебя опухшие были, и был случай – нацмен помер цинготный в цеху. Ты не перегибай, ты-то, я вижу, ты-то румяный, – и Сверчков ткнул своим длинным костлявым пальцем в сторону «смежника».

Но «смежник» сказал ему:

– Я знаю, ты у себя построил молочную детскую кухню, с белыми кафельными стенами и с мраморными столами, а в феврале чуть тебе голову не оторвали – не дал фронту металла.

– Неверно, врешь, – крикнул Сверчков, – в феврале мне голову отрывали, я еще только стены клал в кухне, а в июне я получил благодарность ГОКО. Тогда кухня действовала. Ты что, считаешь, сто восемнадцать процентов можно дать, только когда у рабочих дети рахитом больны?

Но больше всего занимал Штрума Андрей Трофимович.

– Пожалуйста, рискуй, вместе будем отвечать! – несколько раз повторил он. – А ты попробуй, не бойся, чего бояться, – сказал он одному директору, – ты с директивой считайся, но жизнь ведь тоже директива, директива сегодня одна, а завтра она устареет, вот от тебя и ждут сигнала, ты ведь сталь варишь – вот тебе главная директива! – Он вдруг оглянулся на Штрума и, усмехнувшись, спросил: – Как, товарищ Штрум, по-вашему, верно я говорю?

– Верно говорите, – сказал Штрум.

Андрей Трофимович посмотрел на часы, сокрушенно покачал головой и обратился к Постоеву:

– Леонид Сергеевич, сформулируйте техническую сторону.

Послушав Постоева, Штрум с восхищением подумал: «Ах, какой молодец, какой молодец», – и ему показался законным и понятным уверенный, хозяйский жизненный стиль Постоева.

Он говорил легко, просто и в то же время обдуманно; видно было, что ему не стоило труда несколькими словами выразить сложную идею, резко и ясно подчеркнуть пользу богатой технической перспективы и бесплодность меры, приносящей шумный, но пустой однодневный эффект.

Потом заговорил Андрей Трофимович.

– Чего же тут сомневаться в реальности квартального плана, – сказал он, – помните, в ноябре прошлого года, в самые, можно сказать, тяжелые дни, когда немец подошел к Москве, когда вся промышленность западных районов перестала давать продукцию, находилась на колесах либо, сгруженная, лежала под снегом, многим из нас казалось, что все силы и средства можно вкладывать лишь в то, что завтра, через неделю может дать качественный прокат. А ГОКО предложил именно в эту пору строить новые мощности черной металлургии. А вот сегодня, когда введены в строй на Урале, в Сибири, в Казахстане десятки тысяч новых станков, когда производство качественного проката поднялось втрое, чем бы мы загрузили все эти блюминги, станки, прокатные станы, молоты, не будь у нас новых домен и новых мартенов? Вот как надо руководить! Сегодня думать о завтрашнем дне своего завода – это недостаточно. Надо думать о том, что будет через год. – И, видимо, нарочно, чтобы собравшиеся здесь могли поверх забот сегодняшнего дня увидеть всю огромность сделанного ими, Андрей Трофимович сказал: – Да вы вспомните, вспомните октябрь, ноябрь, декабрь прошлого года! Ведь был период – выпускали меньше трех процентов довоенного цветного проката, около пяти процентов шарикоподшипников. А сегодня?

Он встал, поднял руку. Лицо его потемнело от прилившей крови, и весь он стал вдруг похож на оратора-массовика, выступающего на большом рабочем митинге, а не на председателя технического совещания.

– Вы только подумайте, что мы подняли из-под сибирских, уральских, поволжских снегов. Да ведь это дивизии станков, прессов, молотов, печей! Ведь это армии поднялись! Армии металлорежущих станков, мартены, электропечи, прокат на блюминге броневого листа, новые домны встали – это же линкоры нашей металлургии! Один Урал пустил четыреста новых заводов! Знаете, как говорят: из-под снега цветы вышли, ожили, пробились. Понимаете, какое дело?

Штрум напряженно слушал Андрея Трофимовича.

Все прочитанное им в журналах, книгах, стихах, все кадры хроникальных фильмов о строительстве соединялись в живом воспоминании, словно виденное и пережитое лично им.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сталинград

Похожие книги

Отважные
Отважные

Весной 1943 года, во время наступления наших войск под Белгородом, дивизия, в которой находился Александр Воинов, встретила группу партизан. Партизаны успешно действовали в тылу врага, а теперь вышли на соединение с войсками Советской Армии. Среди них было несколько ребят — мальчиков и девочек — лет двенадцати-тринадцати. В те суровые годы немало подростков прибивалось к партизанским отрядам. Когда возникала возможность их отправляли на Большую землю. Однако сделать это удавалось не всегда, и ребятам приходилось делить трудности партизанской жизни наравне со взрослыми. Самые крепкие, смелые и смекалистые из них становились разведчиками, связными, участвовали в боевых операциях партизан. Такими были и те ребята, которых встретил Александр Воинов под Белгородом. Он записал их рассказы, а впоследствии создал роман «Отважные», посвященный юным партизанам. Кроме этого романа, А. Воиновым написаны «Рассказы о генерале Ватутине», повесть «Пять дней» и другие произведения.ДЛЯ СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

Александр Исаевич Воинов

Проза / Проза о войне / Военная проза / Детские остросюжетные / Книги Для Детей