За пределами любви

– Почему мы едем по хайвэю? – громко проговорила Элизабет. И тут же добавила: – Корты совсем в другой стороне.

– Что? – закричала в ответ Джина и сделала движение руками, мол, не слышит, не понимает слов.

Элизабет еще ближе наклонилась к ней.

– Почему мы едем не к кортам, а в противоположную сторону? – закричала теперь уже она.

– Куда? – Джина даже округлила глаза, почему-то из них сразу исчезла мягкость, а взамен появилось нечто другое. Но что? Может быть, пустота? Или нет, не просто пустота, а пустая расчетливость?

– Куда мы едем? – снова прокричала Элизабет в ухо старшей подруге. – Корты совсем не здесь.

Джина кивнула, значит, на сей раз услышала, подняла указательный палец, мол, подожди секунду, сейчас узнаю, и снова наклонилась к Бену, снова заговорила, снова горячо, даже со злостью.

«Я из-за тебя не хочу попасть…» – донеслось до Элизабет, а потом звуки снова смешались с упругим, напирающим воздухом.

Через минуту Джина обернулась, улыбнулась, выгнулась назад, как можно ближе к Элизабет, и прокричала:

– Он, конечно, славный, но такой дурачок, мой муж. Просто как ребенок. Это он хвастается перед тобой своей машиной. Очень горд, что в ней двести лошадиных сил, как будто все эти силы в нем самом. Как будто он сам табун. – Тут Джина отстранилась и засмеялась своей шутке, предлагая Элизабет вместе посмеяться над всеми этими ребячливыми мужчинами. – Он просто хочет покатать нас немного. А я ему говорю, что пора возвращаться, что у нас не так много времени для тенниса, у нас ведь с ним планы на вечер. А он уперся, как ослик. Хей, Бен! – закричала она теперь мужу, но так, чтобы было слышно и на заднем сиденье. – Элизабет тоже не хочет больше кататься, слышишь? Мы хотим играть в теннис.

Бен повернулся, окинул Джину сухим, резким взглядом, тут же перехватив взгляд Элизабет, улыбнулся, сверкнул сразу же ставшими веселыми, беспечными глазами, улыбнулся широко, закивал головой. Крикнул назад, через плечо:

– Ну как хотите, девчонки. Я хотел покатать вас, хотел как лучше. Но раз вы такие заядлые теннисистки… – Потом пауза, а потом снова: – До следующего съезда, там развернемся и поедем обратно, к кортам. У нас еще будет пара часов, чтобы мячиком перекинуться.

Теперь Элизабет постаралась не отвлекаться, постаралась быть внимательной, она даже не слушала Джину, которая полностью развернулась к ней и что-то беспрерывно щебетала. Что-то про Бена, какой он бестолковый все же, совсем как мальчишка, как ей с ним бывает тяжело. Хотя вообще-то он хороший, добрый, а главное, она любит его. Но Элизабет не слушала, она следила за дорогой.

Наконец показался съезд, Бен свернул на него, сделал петлю над хайвэем – там был небольшой мост, и снова повернул на хайвэй, но уже в обратную сторону. Через десять миль он снова съехал с него, и теперь все было правильно, теперь дорога действительно вела к кортам.

В компактном багажнике «Бьюика» оказалось несколько ракеток – мужские, женские, даже подростковые – одна из них отлично подошла Элизабет. Потом она примеряла теннисные тапочки, у Джины их оказалось с полдюжины пар, почти новые, все дорогие, красивые. Джина и Элизабет заняли одну половину корта, Бен не спеша направился к другой, подбрасывая на ходу мячик в воздух и тут же ловя его на ракетку, да так ловко, что тот, словно приклеенный, цеплялся за струны, даже не пытаясь спрыгнуть с них.

– Он отлично играет, – проговорила Джина, кивая на Бена. – Соображает он порой не особенно, – она выдержала паузу, – но что касается спорта и вообще физических нагрузок, здесь он мастер.

– Ну что, девочки, разомнемся немного! – крикнул Бен со своей половины и несильно послал мяч на их сторону.

Но долго разминаться Бену не пришлось. Едва мяч успел оттолкнуться от земли своей упругой выпуклой попкой, как Элизабет, подстроив мелкими, быстрыми шажками свое тело под удар, резко взмахнула рукой. У нее был короткий, хлесткий свинг с форхенда, почти плоский, с небольшой подкруткой, и мяч как ошалелый взвился в воздух, перелетел низко над сеткой, едва не задев ее и со свистом прорезав разделяющие футы, вмял свое тельце в корт прямо у ног совершенно не готового к нему Бена. То т отскочил в сторону, неловко, суетливо взмахнул ракеткой – впрочем, слишком поздно.

– Ух ты, а ты, оказываешься, играешь, – сделал он комплимент Элизабет и покачал изумленно головой. – Надо с тобой посерьезнее.

Он снова подал, теперь на Джину, та подскочила к мячу, отбила, но по ее движениям, по тому, как работали ее ноги, как готовилось к удару тело, было видно, что она играет в пляжно-дачный теннис, а никак не в спортивный. Хотя на пляжном уровне она играла вполне сносно.