За пределами любви

– Ты об этом не волнуйся, – Джина положила на руку Элизабет свою ладонь. Прикосновение было такое же мягкое, ласкающее, как и взгляд. – Одежды у меня куча, подберешь себе что-нибудь. Да и денег у нас на всех хватит. Мы тебе поможем.

– Где у тебя одежда? – не поняла Элизабет. – Мы же к вашему продюсеру едем.

– Там, у него в доме, – пояснил Бен.

– О, это, знаешь, такой большой дом, там много места, он колоссальный. Кит нам выделил две комнаты с ванной, конечно, мы часто у него бываем, он ведь по-прежнему с нами работает. А потом, если ты ему подойдешь и он займется тобой, тебе не нужны будут деньги.

Бен закивал головой, поддакивая:

– Он фантастически богат. Я даже не знаю, во сколько миллионов он оценивается, думаю, в двадцать, не меньше. Говорю тебе, если ты ему подойдешь, дело в шляпе, – повторил Бен. – А ты ему подойдешь, я уверен. Я знаю его вкус. Давай, поехали.

Элизабет посмотрела на Джину, та тоже кивала головой.

– Мне кажется, – сказала она мягко, – тебе стоит попробовать. А своему отчиму ты позвонишь оттуда, от Кита. Мы будем там часа через полтора, не больше. Бен домчит нас с ветерком. Домчишь, Бен?

– А то, – кивнул тот и стал собирать разбросанные по скамейке вещи. – О’кей, я вас жду, – сказал он и пошел к машине.

– Пойдем-пойдем, Лизи, – Джина тоже поднялась, – что ты, в конце концов, теряешь?

– Не знаю, как-то все неожиданно очень, – пожала плечами Элизабет. – Я как-то не готова.

– Да какая тут нужна подготовка? – засмеялась Джина, и ее теплый, мягкий, проникающий в самое сердце смех все, наверное, и решил. Элизабет встала, Джина взяла ее под руку.

– Ты, главное, когда мы приедем, не тушуйся, – говорила она, пока они вдвоем шли к машине. И получалось, что решение уже принято как-то так, само по себе. – Кит считает, что актер должен быть бойким, должен всегда контролировать ситуацию. Но ты, я уверена, не потеряешься. Почему-то я уверена в тебе.

Мотор был уже заведен, они сели, и «Бьюик» рванул с места. Элизабет даже не пыталась разобраться в том, что произошло. Наверное, они правы, наверное, так надо, так правильно – ну, сколько можно прозябать в этой дыре?

Но с другой стороны, она безвозвратно потеряет все, что у нее есть сейчас. И этот город, и дом, и школу, и подруг, и Влэда. Она вдруг вспомнила о нем, и почему-то ей стало грустно. В принципе, он смешной, беззащитный, он любит ее и зависит от нее. Для него ее исчезновение уж точно будет непоправимым ударом. Но может ли она ради него пожертвовать собой, своим будущим, своей карьерой, судьбой, в конце концов? «Нет, – ответила она сама себе, – я должна его оставить хотя бы для того, чтобы через два-три года вернуться к нему звездой, роскошной женщиной, как те, в журналах. И тогда он поймет, он тогда оценит, он…»

Сначала ее бросило вперед, а затем уже вдогонку раздался пронзительный визг тормозов. Элизабет ударилась лбом о спинку переднего сиденья – хорошо, что оно было мягкое, кожаное, иначе бы она наверняка получила сотрясение мозга. А потом сразу крик, раздраженный, злой, она даже не узнала его:

– Ты что, мужик, сдурел, что ли? Ты куда под колеса лезешь, старый фак, жизнь, что ли, надоела? Так найди другие способы…

Элизабет подняла голову, посмотрела на дорогу. «Бьюик» застыл посередине узкой улицы, они от кортов-то отъехали всего ярдов триста, не больше. Прямо перед машиной, напирая телом на бампер, стоял Влэд. Элизабет увидела его и почему-то не удивилась.

Влэд тяжело дышал, видимо, он бежал, лицо было красное, щеки впали. Гу б не было, даже ниточки от них не осталось, – куда они делись, как могли сжаться до полного исчезновения? Он был одет в рабочий комбинезон, который пятна засохшей краски делали похожим на разноцветный клоунский костюм.

– Отпустите девочку, – проговорил Влэд тихим, едва справляющимся с волнением голосом.

– Ты чего, дебил? – проговорил Бен с переднего сиденья. – Отвали отсюда, тебе чего надо?

– Девочку отпустите, – снова проговорил Влэд, напирая животом на радиатор «Бьюика», как будто он боролся и с этой железной махиной.

– Ты что, сдурел? Ты из какой психушки сбежал? Ты кто такой? – продолжал орать Бен, и по тому, как покраснела его шея, как набычился собранными кожаными складками затылок, Элизабет поняла, что Бен взбешен. По-настоящему взбешен. А еще Элизабет заметила, как Джина положила свою ладонь на запястье мужа и погладила его.

– Это он, – проговорила она негромко, но Элизабет услышала.

– Кто он? – не сообразил сразу Бен. – Кто он? – повторил он еще яростней. – Да кто бы ни был, я сейчас ему всю морду расплющу.

– Это он, – повторила негромко Джина и снова провела пальцами по запястью Бена – то ли успокаивая, то ли предостерегая.

И кажется, до Бена дошло. Он замолчал, задумался.

– Ну да, – наконец произнес он, но уже без прежнего напора, – как я сразу не догадался?

А потом он резко повернулся к Элизабет всем телом, дернул правой рукой, видимо, переключая скорости, и «Бьюик», взревев, снова рванул с места. Но на сей раз не вперед, а в противоположную сторону, назад.