За пределами официальных хроник

— Лейтенант Элиаде?

— Именно. Будем знакомы. Можно с вами поговорить?

— У меня тут есть что-то вроде кабинета, может, пройдем туда?

— Отлично.

Психиатра лейтенант представлял себе лысоватым старичком типа Фрейда, и был слегка разочарован, увидев относительно молодого, аккуратно одетого худощавого мужчину. Впрочем, из-за усов Мариус не рискнул бы точно угадать возраст, но навскидку определил, как лет 35. Еще у доктора был не слишком сильный, но заметный акцент. Но все равно, на первый взгляд Мирч производил положительное впечатление, может быть оттого, что Элиаде мысленно возлагал на него большие надежды.

Кабинет действительно оказался «чем-то вроде». Часть помещения занимала кое-как сваленная старая мебель, в углу примостился стол и небольшой шкафчик. Еще присутствовали чайник и два стула.

— Тут, как бы сказать… слегка не прибрано. Обещали, что это барахло скоро вынесут, но что-то не торопятся. — Слегка смущенно пожал плечами доктор. — Может, кофе хотите?

— Вообще-то хочу, если можно. — У лейтенанта была привычка никогда не отказываться от кофе. — Видели бы вы мой кабинет, вот там действительно бардак. А это ерунда — не вы же натворили.

— Хорошее оправдание. Да вы присаживайтесь. — Мирч всыпал в чашку кофе и включил чайник.

— У вас есть собака? — Мариус только теперь заметил упаковку с кормом.

— Ага. Дворняжка, правда, но очень славная псина.

— Люблю собак. Обязательно когда-нибудь заведу.

— Когда-нибудь?

— Работа. Сейчас на это нет времени. Так что, доктор, по-вашему девушка сможет рассказать, что случилось?

— Пока сложно что-либо утверждать. Она перенесла травматический шок. Плюс сильнейший стресс.

— Ее изнасиловали?

— Нет. Видимо с сексуальной стороны она нападавшего не интересовала. Ему нужно было кое-что другое…

— Что же? Ее страдания? Ему ведь доставляло удовольствие видеть мучения жертвы, правда? Это как доказательство силы или что-то в этом роде?..

— Возможно. О мотивах поведения подобных личностей сложно судить вот так, отвлеченно, без анализа. Пока это всего лишь наши домыслы.

— Пока это все, что у нас есть.

— А частицы под ногтями? Разве вы не сделали анализ? Или ничего не было?

— Было. Под ногтями жертвы обнаружены частицы ткани, не принадлежащие жертве. Но нам пока не с чем их сравнивать.

— Понимаю, для вас это сложная ситуация. Будьте уверены, я сделаю все возможное, что бы помочь расследованию. Но, прежде всего я врач, и моя обязанность помочь пациентке. Пока это, увы, все, что я могу сказать.

— Что ж, доктор Мирч, постарайтесь. Всем будет лучше, если этот маньяк окажется в тюрьме как можно скорее. Спасибо за кофе.

— До встречи, лейтенант. Успехов вам.

Доктор проводил Элиаде до двери и вернулся обратно. Мариус услышал, как тот зашелестел бумагой, и вспомнил, что на столе лежала пухлая папка. В больнице было неприятно, где-то звонил телефон, по коридору плелся куда-то щуплый старичок в пижаме и с тростью, мимо него торопливо проскочила медсестра. Специфически пахло лекарством и казалось, что этот запах за десятилетия впитался в стены. На мгновение представив, что его Лола могла бы оказаться в подобном месте, совсем одна, без родных и друзей, лейтенант внутренне содрогнулся. Пусть только появится хоть малейшая зацепка, он не даст подонку уйти.

Но прямо сейчас нужно было сделать кое-что еще, не менее важное. Мариус нащупал в кармане маленькую бархатистую коробочку и улыбнулся. Сегодня у них будет маленький, только их семейный праздник. Он сильно задолжал своей жене: за поддержку, за понимание, за то, что она ждала его каждый вечер, за тот проклятый ужин и несдержанные обещания. Расплачиваться хватит до конца жизни. Но Элиаде был не против, лишь бы у Лолы хватило терпения принимать его покаяния.

По крайней мере, он не идиот и не пытается корчить из себя большого начальника. Неплохое начало. Но без моей помощи ему не обойтись, а мне не обойтись без участия Теды Потек. И для начала я должен убедиться, что она действительно побывала в лапах Каспиана.

Наверное, это не самый лучший метод. Честно говоря, скорее даже худший. Но ничего надежнее я не придумал, а девушке вряд ли можно навредить еще сильнее, чем уже есть. Молчи, совесть, ты же знаешь, что ради яичницы надо иногда пожертвовать яйцом.