За пределами просветления

Через три года оно наконец дошло до меня! Почему мне потребовалось так много времени, чтобы пробудиться?

Действительно ли я пробуждаюсь?

Ты думаешь, что три года – это долго?

Каков твой критерий? Время вечно.

Три года – это даже меньше, чем три секунды.

Если ты можешь понять послание о праздновании, о радости даже через три жизни, это не будет слишком рано. Тебе сильно повезло, что оно дошло до тебя через три года.

Только от тебя зависит, сколько времени тебе на это нужно. Ты мог бы получить послание в то же самое мгновение, когда я тебе его послал. Но тебе потребовалось три года – ты все откладывал и откладывал, ведь тебе нужно было сделать так много всего; ты откладывал и по другим причинам. Как можно праздновать, когда весь мир страдает? Все будут думать, что ты безумен: «Что ты делаешь? Миру грозит ядерная катастрофа, а ты празднуешь?»

У тебя было много причин для того, чтобы оставаться несчастным, оставаться печальным, оставаться серьезным, но ты сумел освободиться от них за три года.

Если спросить у меня, то я отвечу, что ты пришел домой очень рано. Это не такой уж долгий срок.

На самом деле, когда бы ты ни понял послание, это всегда будет рано – потому что тысячи раз на протяжении тысяч жизней ты слышал его и оно до тебе не доходило. Ты продолжал откладывать, продолжал забывать.

В одной беседе я ссылался на прекрасную книгу «В ожидании Годо». Несомненно, автор имел в виду ожидание Бога (имя Godot созвучно с английским God – бог), но чтобы никого не обидеть, он придумал имя «Годо». Это небольшая пьеса…

Два человека сидят под деревом, и они говорят: «Он еще не пришел, а уже пора; он должен был уже прийти». Они беспокоятся, они разговаривают… и никто не говорит, кто такой этот Годо. Или когда этот Годо обещал прийти, или встречал ли его кто-либо, – никто не касается этих важных моментов. Считается само собой разумеющимся, что Годо придет. По крайней мере, когда нечего делать, ждать тоже неплохо – что-то обязательно случится!

Я думал, что, возможно, Годо – это по-немецки «Бог», поэтому я спросил одного моего старого саньясина-немца:

– «Годо» – это по-немецки «Бог»?

Он ответил:

– Нет.

Я спросил:

– А как по-немецки «Бог»?

– По-немецки это будет Gott! – ответил он.

И я сказал:

– Это действительно так? Gott?! (Немецкое Gott созвучно с английским got it – постичь это.)

С тем, чтобы постичь это, нет никаких проблем. Ты постиг это за три года!

Глава 21. Арбуз и нож

Первый вопрос:

Ошо,

Я так рада и счастлива находиться рядом с тобой, я так благодарна тебе за то, что ты по-прежнему доступен для всех нас – тех, кто хочет пить из твоего неисчерпаемого источника. Это такое блаженство – находиться в потоке твоей любви и твоего сострадания. Мне никогда не найти слов, чтобы выразить благодарность за все, что ты даешь нам.

Скоро я вернусь в тот безумный мир, где ты будешь присутствовать только в моем сердце. Иногда у меня возникает сомнение, стоит ли продолжать работу по распространению твоего учения в мире. Мне хотелось бы знать, есть ли у тебя по-прежнему какой-то замысел, надежда сделать что-то с этим безумным миром, или ты просто хочешь оставаться со своими саньясинами.

Можешь ли ты что-нибудь сказать об этом?

В этом вопросе заключено много вопросов. Во-первых, настоящая благодарность никогда не находит слов, чтобы выразить себя.

Та благодарность, которая может найти слова, чтобы выразить себя, – это всего лишь формальность, поскольку все, что переживается сердцем, сразу же выходит за пределы слов, понятий, языка. Ты можешь жить благодарностью, она может сиять в твоих глазах, она может распространяться как аромат всего твоего существа. Это может быть музыкой твоего безмолвия, но выразить ее словами ты не можешь. В тот самый момент, когда ты пытаешься выразить ее словами, сразу же умирает нечто существенное.

Слова могут передавать только нечто мертвое, но не живые переживания.

Поэтому понятно, что тебе трудно выразить свою благодарность. Это не твоя трудность, это трудность самого переживания благодарности.

И блаженны те, у кого есть такие переживания, которые находятся за пределами слов.

Горе тем, кто не знает ничего, кроме слов и языка.