За пределами трепета

Строгие фильтры советского времени обрекали людей на стерильную аскезу. Если долго находиться в идеальном пространстве, вымеренном с точки зрения масштаба, цвета, эстетики, функциональности и пользы, человеческая душа непременно захочет красок, хаоса и разрушения. Реклама пользовалась этим, насыщая людей радужным месивом прибыльной новизны. Дуализм человеческой природы взыграл и взбунтовался, прорвался нерастраченным могуществом темной стороны человеческой натуры. Насыщать тень и заглушать голос света; потворствовать плоти, а не воздерживаться, ведь жизненная суть важнее духовных исканий; ценить момент, а не думать о вечности; мстить, а не прощать; никогда не просить, а пребывать в гордыне; ставить индивидуализм и карьерный рост превыше милосердия и доброты; классифицировать общество и неизменно считать себя выше быдла; осмеивать простоту и стремиться к переусложненности разума – эти громкие постулаты в то время напоминали некое люциферианское учение, пока еще скрытое, таящееся, но уже вполне полнокровное. Иррациональная, безграничная свобода породила неизбежные противоречия. Декаденты серебряного века и масонская символика романов Булгакова еще больше укрепили мощь сатанинского романтизма. Возрожденное православие обладало слишком тихим голосом на фоне взбунтовавшегося информационного шума.

XXVI

Солнце неизбежно заканчивает свой путь на западе. Свет плавно угасает, поддается пятнистому разброду последних выдохов сумерек, сознает собственное бессилие и истончается, признавая ошибки, приведшие к исчезновению. Доминирующее, властное светило перед своей смертью словно склоняется перед западом, где большинство людей отвечают его активной энергии, его опаляющему безразличию ко всему отжившему и окружающему. Для большинства людей там карьера и самореализация являются первейшей целью. Они горят, подобно Солнцу, питаясь эго собственного одиночества. Царство Луны, напротив, связано с одухотворенной энергией востока. Для восточных людей очень важна связь с предками, родом, кастой, семьей. Покидая Родину, восточный человек всегда будет страдать, он станет обречен на воспоминания и угрызения совести. Луна направлена на сохранение, спокойствие, размышление и преумножение. Солнце – на проживание альтернативного сценария, нарушение привычных основ бытия. Луна – это уважение, мягкость и забота. Солнце – дерзость, насилие, напор и вызов. Лунная сторона мира наполнена внутренними ощущениями и сомнениями, солнце – это броское внешнее социальное проявление или маска человека в обществе. Наказанное Солнце с каждым новым днем приобретает новый шанс на осознание своего импульсивного равнодушия и себялюбия. Но проходит день, и оно вновь неуклонно стремится к эгоцентрическому захвату, отрицая принципы добра и справедливости. Жажда власти испепеляет попытки, обрекает на кармическую неотвратимость привычного долга.

Западное светило опаляло не только литературой и журналистикой. Мир кино ворвался в жизнь постсоветских людей не менее страстно и активно. Все новинки, хлынувшие на экраны, обладали нарочитой порочностью и призывали следовать определенным сценариям жизни. Романтизация проституции, профессиональное бездействие, криминальный вызов выработали в неокрепших умах искаженное восприятие действительности. Страна третьего мира нуждалась в приобретения синдрома Золушки для женской половины и прославлении преступной деятельности – для мужской. Люди из павшей, презренной страны рассматривались исключительно как работницы секс-туризма или дешевый обслуживающий персонал для грязной работы. Интеллектуальное развитие за пределами избранных государств являлось скорее неудобством, которое следовало искоренить. Ведь избыточное размышление и тяга к образованию неизменно рождают неприятие и последующее сопротивление. Человек, обладающий знанием и нравственностью, никогда не станет удобным рабом. «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит».

Воспитание удобного поколения началось в стремительном темпе. Жадное светило стремилось как можно скорее испепелить роскошь советского образования. На телевидение долгожданным потоком хлынули мультфильмы Уолта Диснея. Советская анимация была тщательно отфильтрованным воспитательным развлечением и несла в себе светлые основы дружбы, веры в себя и своих товарищей, заботы о ближнем, превосходства внутреннего наполнения человека над внешней оболочкой, отсутствия хвастовства и попытки казаться не тем, кем являешься, равенства каждого человека рядом и еще бесконечное множество назидательных смыслов. Дети того времени вырастали в атмосфере полной моральной безупречности.