За пределами трепета

Лиля влюбилась сразу, как только он вошел в классную комнату. Это был холеный чернявый практикант из педагогического университета. Учительница химии представила его и объявила, что весь последующий месяц студент будет вести у них уроки. Мужчины в эпоху падения государства имели всегда какой-то серый, выцветший, потрепанный вид. Они старились раньше срока, невзрачность окружала их облаком безразличия. Пагубные привычки, сформированные крайней нуждой и безысходностью, полное отсутствие спорта превращали мужские тела в обрюзгшие обломки потерянной страны. Сила маскулинной природы была вялая, нейтральная, основанная на тотальной отреченности и принятии ударов судьбы. Культура соблазна изжила себя, мода казалось пережитком былых времен. Неудовлетворенные базовые потребности еще в ранней молодости отражались на внешнем облике, мешали расслабленному флирту с противоположным полом. Физическая изможденность со временем приводила к своеобразной апатии, глаза становились угасшими и мутными еще в достаточно молодом возрасте. Покорность року сменила увлечение жизнью.

Молодой учитель был иным. Волосы его были уложены с роскошной небрежностью, классический костюм ладно облегал мускулистое тело. Было заметно, что студент явно не страдал равнодушием к собственной персоне, а, скорее наоборот, чрезвычайно увлечен своим внешним обликом. Классические элементы гардероба были редкостью в то время. Парни ходили в затертых старых джинсах, редко видевших стирку. Свитеры с катышками накидывались на торс лишь с целью прикрыть тело от погодных  капризов. Они были безразмерными или, напротив, натягивались на грудь куцей тетивой. Майки были неизменно потрепанные, обувь редко грешила элегантностью. Культура фешенебельных образов осталась на далеком берегу благополучной жизни. Преподаватель словно вынырнул блестящим угрем из глубин давно забытых времен. Он мало увлекался основным предметом, органическая химия претила ему, казалась невыносимо скучной. Но парень неизменно любил свое отражение в зеркале, лаская влажным удовлетворением каждое встречное зеркало. Родители-бизнесмены буквально заставили его поступить на педагогический факультет только по причинам недобора студентов на курсе и получения заветной корки без излишних усилий. Профессия учителя в те времена не пользовалась особой популярностью. Она попросту не гарантировала достойной жизни в будущем. Экзамены проскочили условной обязанностью, парню в женской среде были изначально рады. С самого начала обучения баловень судьбы возненавидел бесконечный поток сухих формул и лабораторных исследований. Тошнота к предметам постепенно сменилась полным отвращением. Его интересовали только девушки на потоке. Точнее, даже не девушки, а их безграничное разнообразие. Монополия по гендерному признаку, смазливая внешность и полная уверенность в своих силах сделали парня безусловным любимцем студенток. Он раскидывал их как карты, тасовал колоду, крапил и скидывал, как отработанные, изжившие себя прихоти. Молодой покоритель сердец часто цинично сравнивал новую пассию с сигаретой, которую предстоит выкурить. Он пользовался только табаком, вдыхая бодрящий аромат, пепел же оставался за пределами его понимания и сочувствия.

Школа была для молодого сердцееда скорее источником вдохновения, чувственным экспериментом. Он не воспринимал преподавание в образовательном учреждении как профессиональный рост, не собираясь работать учителем в будущем. Трудно думать о дисциплине, когда рядом находится такой пробуждающийся цветник в мини-юбках. Мысли о прелестях розовых щечек и пленительных глазок манили студента куда больше. Он начал свою избирательную охоту.

Лиля тоже попала под чары ловкого фокусника. Девушка просто цепенела, когда открывалась дверь в класс, и входил Он в своей неизменной вальяжной непогрешимости. Жаркая волна обожания накрывала с головой, туман плотным чадом оседал на возможности трезво мыслить, оценивать и рассуждать. Под ложечкой екало, способность к связной речи полностью утрачивалась. Он был центром мира девичьих утопий.  Всегда стильный и уверенный, студент гордой походкой проплывал к учительскому столу, и все внимание тока крови, ритма сердца тут же устремлялось к нему. Это был магнит, влекущий своим притягательным  совершенством.