За пределами Земли: В поисках нового дома в Солнечной системе

Рэли нанял советников, чтобы решить вопрос о том, кого снаряжать во вторую экспедицию. Для поселения требовались солдаты, играющие примерно ту же роль, что и наши астронавты, и обеспечивающие защиту от коренных американцев; ученые для сбора сведений; ищущие выгоды предприниматели, которые будут платить и искать собственный доход; эксперты по металлам, драгоценным камням и их добыче; ботаники и знатоки лекарственных растений; специалисты по выращиванию, обработке и хранению пищи, изготовлению инструментов, одежды и обуви, уходу за больными и ранеными и представители многих других профессий, а также иерархия служащих, которые будут всеми ими руководить. Список разросся до 800 человек и продолжал расти, как сообщает Дэвид Бирс Куинн в своей превосходной книге «На Роаноке прекрасная погода» (Set Fair for Roanoke). Рэли урезал его до 500, чтобы уместиться в два отбывающих друг за другом флота из разнообразных кораблей.

Но одним из главных уроков, преподанных этим проектом колонизации, стало то, что обычно реальность отличается от любого, даже самого точного плана. Корабли тонули и сбивались с курса. Остров Роанок был слишком мал для большой группы людей. В результате там была оставлена лишь сотня человек, по меньшей мере половина из них — солдаты. Корабли покинули аванпост, пообещав вернуться с припасами через год. Но волей обстоятельств припасов не хватило на этот срок. Поселенцы исходили из нереалистичных оценок своих возможностей производить еду и получать ее у коренных американцев.

Лучшим решением Рэли была отправка в экспедицию Томаса Хэрриота, блестящего ученого и математика, который усовершенствовал искусство навигации. Не исключено, что он участвовал и в первой экспедиции. Художник Джон Уайт делал зарисовки, которые и поныне являются важной частью исследования местности. Он также оказался чутким наблюдателем; в своей работе он первым из англичан живописал природу и народы Северной Америки. Он вернулся на корабле, оставившем сотню человек, и привез акварели и отличные отчеты.

Хэрриот остался на Роаноке на год. У Мантео он выучился здешнему языку. Он ходил в дальние пешие походы, бывал в местных деревнях и собирал сведения об их культуре во время первого контакта. Эти уникальные сведения были в те времена государственной тайной, как и акварели Уайта, и послужили основой успеха колонизации.

«В ту пору большой интерес представляла фармацевтика, — говорит историк и археолог Эрик Клингельхофер из Университета Мерсера. — Сассафрас считался чудодейственным средством, и любой, кто разыщет дерево и соберет корни сассафраса, мог разжиться в Европе серьезными деньгами. Считалось, что и другие средства могут оказаться полезными. В книге Хэрриота есть много описаний поисков разных растений и указаний по их применению, сообщений индейцев о том, что такое-то растение помогает при расстройстве желудка и т.п.».

Но Хэрриот презирал тех, кто искал в этой экспедиции богатства, кто оплачивал проезд в надежде отыскать золото или нажиться на торговле с туземцами, а в случае неудачи жаловался на еду и условия и ничем не помогал остальным. Позже колония в Джеймстауне, в Вирджинии, столкнулась с той же проблемой — джентльменами, которые не работали, в то время как население колонии голодало.

«Им все было безразлично, кроме набивания своих животов, — писал Хэрриот об искателях богатства и нытиках острова Роанок. — Из-за того, что здесь не было ни английских городов, ни красивых домов, ни столь желанных излюбленных ими лакомств, ни мягких пуховых и перьевых постелей, эта страна была для них никчемной».

Экология функционирующего сообщества людей подобна пирамиде с широким основанием из производителей и узкой вершиной неработающих потребителей. Вопреки тому, как это показано в костюмированных драмах , большинство людей в Англии составляли не лорды и леди, а крестьяне, которые выращивали хлеб, пряли ткани и таскали воду. Лишь крохотная доля населения могла позволить себе сидеть в поместьях и выдумывать анаграммы. По-настоящему самодостаточная колония из ста человек не может позволить себе даже одного лентяя.