За пределом реальности

Окружение также играло немаловажную роль в общем самочувствии Валентина. Позднеосеннее время сложно было ассоциировать ни с чем другим, кроме увядания и ухода ко сну, наступления мрачных и холодных времен. Его душа перенимала эти оттенки осени, и впитывала ее атмосферу, органично сливаясь со всеми проблемами, и так очернявшими его жизнь. Он видел оголенные серые деревья, уныло опускавшие свои ветви, слушал тоскливый шепот колючего ветра, извивавшегося промеж высоких построек, ощущал всем своим нутром холод, пробивавшийся, казалось, сквозь одежду и плоть прямиком к его душе. Он часто поднимал взор к угрюмому серому небу, затянутому тяжелыми тучами, будто сотканными из тоски, и тяжело вздыхал, так как видел в них только негатив, отражавший его внутреннее состояние. Каждый раз, глядя на небо, он ждал увидеть хоть какого-то просвета, хоть один яркий кусочек лазурной чистоты, но уже очень долгое время оно было сплошь затянуто черно-серыми облаками и ни на мгновение не развеивалось, будто тьма, окутывающая город, держалась какими-то злыми чарами.

Валентин шел по улице, после недолгой поездки в метро, и не знал, куда ему деваться. Ведь куда бы он ни подался, внутрь себя, в свой собственный мир, или взглянул наружу, везде была одинаковая угрюмая серость. Он шел и слушал истинную музыку окружавшего его мира. Нет, это не были голоса проходивших мимо него людей, это не были непрекращающиеся сигналы застрявших в извечных пробках машин, а заунывный стон ветра, жалобный и скорбный, разносивший хриплые возгласы черных как ночь ворон, величественно восседавших на скрюченных ветвях поседевших деревьев. Помимо желания увидеть уже позабытое чистое небо, озаренное ласковыми лучами золотистого солнца, Валентин также мечтал выбраться из этого бездушного места куда-нибудь на природу, подальше от городской суеты и всего негатива, коим были насквозь пропитаны улицы этих каменных джунглей. Он чувствовал, что общение с живой природой было одним из тех паззлов, из которых он мог бы собрать счастливую жизнь воедино. Он понимал, что ему нужно было сменить обстановку, как следует развеяться, вдохнуть полной грудью свежий воздух настоящего дикого леса и…

Воздух.

Валентин резко остановился посреди дороги, его до этого момента невозмутимая физиономия начала принимать очертания резкого отвращения. Запах, что он столь внезапно ощутил, изжигая ноздри пробился в его легкие, словно воспаляя обоняние, разнося скверну по всему его телу. Эти омерзительные ощущения буквально выдернули его из сладкого мира грез, в котором он видел возвышавшиеся столбами деревья с пышными зелеными кронами, в котором нежился, лежа в душистой траве, под теплыми лучами весеннего солнца, выдернули обратно в убогую реальность, нутро которой источало до тошноты отвратное зловоние. Он замер, будто остановленный неведомыми силами, ошарашенный столь внезапным наплывом мерзости, принесенной леденящим дуновением ветра. Валентин ощутил, как его горло сжалось в удушающем чувстве тошноты. Он стоял в нескольких десятках метров от Гавани, словно пораженный громом, и не мог понять, откуда вообще появился столь неприятный аромат. Он осмотрелся, будто бы в поисках виновника среди проходивших мимо людей, хотя на подсознательном уровне прекрасно понимал, что настолько отвратный запах вряд ли мог идти от человека. По крайней мере, живого.

Дрожь пробежала по телу Валентина, тошнота стояла тяжелым комом в горле. Краем глаза он уловил нечто, что тут же приковало его внимание, хотя он не мог понять почему. В узком замкнутом переулке между двумя высотками, среди мрачных и тяжелых вечерних теней, он заметил какое-то движение. Расстояние и отсутствие освещения в переулке помешали ему все как следует рассмотреть, но Валентин был на сто процентов уверен, что там что-то было. Что-то странное. Он видел, что движение это происходило у самой земли, будто ползло что-то небольшое, скорее всего не человек… и даже не животное. Ему казалось, что это шевелилась сама тьма. И он знал, что запах идет оттуда.

Совладав с собой, не без усилий оторвав взгляд от необычной зловонной массы, Валентин прикрыл рот и нос рукой и быстрым шагом продолжил путь к Гавани. Спешно удаляясь от переулка, поглощенный впечатлениями от происходящих странностей, Валентин даже не обратил внимания на то, что кроме него на этот запах никак не отреагировал ни один из проходивших мимо людей.