За Пределом

— Ну, реально, не реально, а попробовать познакомить он же мог. И очень старался. Вот я шесть дней и бегал по лесам, спасаясь от такого, мягко говоря, знакомства. Ты меня понимаешь? Это же противно нашей природе! Я два дня, ну почти два дня, сидел в болоте. Налей! Это — мое самое страшное воспоминание. Там меня Лаариэ и нашла.

— Тебя? В болоте? То есть не в белом плаще и твоих любимых белых сапогах, а в тине, ряске, гнилой жиже, всего в комарах и пиявках?! Как романтично!

— Амалирос! Пиявки водятся в чистой воде. А там была такая грязь, что вспомнить страшно. Я сидел за двумя кочками. На одной росла береза, другая — просто бугорок с травой. Сижу по горло, держусь за тонкий ствол. Чувствую — трясина тянет, засасывает. Думаю, если сейчас она не уйдет, то рука соскользнет со ствола и — все! Бесславная смерть. Представляешь? А она с кочки на кочку перепрыгивает и зовет противным голосом: «Тиалас, где же Вы?» Вот так я просто и сказал, где я! Ха! Не за этим сидел!

— О! Это и надо было записать. Это же так прекрасно. Ну, а при чем тут скрещивание? Ты выполз к ней, когда увидел её… или почувствовал хоть что-нибудь? Нет, вы Светлые — бессердечны. Дева бродит по болоту, а он сидит за кочкой и болотную жижу хлебает. Выпей, и — давай дальше.

— Дальше… Дальше был кошмар. Я почувствовал, что меня слишком уж настойчиво трясина к себе требует. Нет, я, конечно, мог и выхлестнуть всю жижу наружу просто Силой, но тут, понимаешь ли — дева. Облить с головы до ног Прекрасную Лаариэ — невозможно. Да, я видел, что она — прекрасна. Но как же я понимаю твоих воющих подданных… Молодость, бунт. Ты понимаешь? Нет? Ну, ладно. Налей!

— Тиалас, не морочь мне голову своими «понимаешь — не понимаешь». Скрещивание тут причем и заговор?

— В свойствах. То есть в способностях моей несравненной Лаариэ. Когда меня за ноги сильно вниз дернуло, я понял, это — не трясина.

— А что? — Амалирос никогда раньше не слышал ничего прекраснее, чем такая повесть: Тиалас в болоте вместе с неизвестным персонажем в трясине, который тянет Светлого за ноги к верной смерти.

— Болотная гидра. Пока я тихо сидел, она даже не замечала, что добыча близко. То ли я дернулся, то ли просто ногой пошевелил — гидра и вцепилась. Ой, жалко я тебе не могу ни одну привезти, чтобы ты посмотрел, какая это тварь! Что озерная, что болотная — загляденье! Твои выползни — щенки просто. Поверь моему опыту.

— Ладно, потом поспорим. Ну и что? Ну, гидра тебя за ногу схватила, а ты что?

— Как что? Тут уже было не до встреч с ценными девами — надо было выворачиваться, а я увяз как мальчишка. Хотя я тогда и был — мальчишка. Я завозился. Одной рукой за ствол держусь, ноги подтягиваю и пытаюсь до щупальца другой рукой дотянуться. Тут она как налетит! Налей!

— Еще одна гидра? — Амалирос налил «с горкой». Потрясающая схватка!

— Фу! Гидры не летают. Лаариэ налетела, образно говоря.

— Зачем?

— Кхм. Зачем… Это про скрещивание…

— Что, в болоте? Светлый разврат и извращение! — Амалирос не ожидал такого подвоха.

— Ой! Кто бы говорил! Давай эту тему заканчивать. Ты выползней за счет чего душишь, сильный весь такой?

— Внутренняя Сила Темных, позволяющая даже обрушенный свод удержать… Ты что, хочешь сказать, что твоя Лаариэ придушила гидру? У неё есть внутренняя сила, даже при Свете? Как у Полусветлого Даэроса? Нет, правда? Не надо так шутить, Светлый! Я не поверю!

— Сила есть. Вот именно такая самая и при Свете. Но не придушила. Лаариэ, моя несравненная практичная возлюбленная, никогда такими глупостями не занималась: душить на показ. Вытащила её наружу и порвала. Понял? И тут уж как хочешь — или у нее «повышенная сопротивляемость» или «присутствие наличия Темных сил», а я не могу забыть этот позор! Я весь в тине, а она — прекрасна как бушующая стихия, рвет эту тварь руками, и ты не представляешь — даже рычит… почти.

Амалирос налил по новой и задумался. И почему эти Светлые не написали в романах и балладах правду? Это же — восхитительно: тина, болотная жижа, умирающий Светлый и злая как выползень Дева… Это надо нарисовать. Запечатлеть на холсте. Главное — выяснить, как выглядит гидра. То есть, решить вопрос транспортировки водной твари через горы.

— Оххх, ты мог бы меня и раньше этим рассказом порадовать. Ну, а потом что? И на сколько частей Прекрасная Лаариэ порвала гидру? И сколько вообще частей у гидры? Основных?

— О! И ты туда же! Потом она болото выплеснула, выморозила… Потом ругалась. Сильно. Повторять не буду — неудобно. Потом она меня день по лесу почти на себе тащила. Гидры же падальщики — она с меня сапог слизнула. В смысле, всосала. Гидра всосала! Потом меня Лаариэ ммм… отмыла. В ручье.

— Ага! Значит ваш первенец — совсем не твоя заслуга, да? — Амалирос ухмыльнулся.