За растениями по горам Средней Азии

Светлана Георгиевна Михайлова — луговед. Попав на какой-нибудь луговой массив, она всегда вцепляется в него «мертвой хваткой». Вот и тогда в Вахане она никак не хотела оставлять этот неприглядный объект: ходила по выбитому скотом, встопорщенному кочками лугу, вглядывалась в ощипанный травостой, ковыряла корочку пухлого солончака, испестрившего поверхность луга белыми пятнами, делала укосы и как-то грустно вздыхала. Итоги и в самом деле были грустные: урожай травостоя здесь оказался вдесятеро ниже обычного для этой формации. Засоление, перевыпас, песчаные заносы… И опять разговор пошел о том, какими были эти пастбища семь веков назад.

У Светланы Георгиевны свой взгляд на памирские луга. Вкратце он сводится к тому, что здесь, в крайне засушливой обстановке, влаголюбивые луга, как самостоятельный тип растительности, находятся на крайнем пределе своего существования. На Памире в том числе и в Вахане, луга под влиянием неблагоприятной среды постоянно уклоняются от характерных своих черт в сторону то засоления, то опесчанивания (это называется псаммофитизацией), то заболачивания, если грунтовое увлажнение окажется застойным. И не так уж много нужно, чтобы сбить эти луга на «нелуговой путь»: достаточно непродолжительного пере-выпаса или чуть измененного водного и ветрового режима (хотя бы из-за тех же вырубок пойменных лесов) — и неустойчивый луговой тип тут же начинает переходить в иное состояние. В свете этой концепции Светлану Георгиевну ничуть не удивляет оскудение этого массива со времен Марко Поло: для деградации лугового травостоя хватило бы и столетия.

Так что же, выходит, что гибель лугов здесь неизбежна?

Ничего подобного. Выяснив механизм деградации лугов на Памире, С. Г. Михайлова разработала целую программу «бережного обращения» с ними. И эти луга вполне можно реставрировать до былого состояния «лучших в свете» пастбищ.

Пора спускаться по другую сторону хребта, к Шахдаре. Марко Поло пошел на северо-восток по реке Памиру, а мы — на север, по 72-му меридиану.

Спускаемся к Шахдаре.

ПО ТЕПЛЫМ ДОЛИНАМ И ХОЛОДНЫМ ХРЕБТАМ

Шахдара благодатная

Шахдара — долина благодатная. Здесь почти втрое влажнее, чем в Вахане. Долина извилистая, ветру здесь не разгуляться. Зимой на пологих участках склонов скапливается много снега. Особенно на наветренных склонах меридионального отрезка Шахдаринского хребта и у подножия гор. Пойма реки иногда расширяется, и на ней растут великолепные по своей пышности и живописности ивовые леса. Их охраняет и возобновляет лесхоз. В перелесьях луга. Самые лучшие в Горно-Бадахшанской автономной области: злаковые, бобовые и разнотравные, расцвеченные геранью. С каждого гектара здесь можно накосить до 70 центнеров сена. Жаль только, что лугов этих мало — небольшие полянки среди лесов. Сами же леса тянутся зеленой лентой по пойме, вдоль русла. А вокруг желто-серый или желто-зеленый фон ксерофильной растительности. Лишь кишлаки выделяются зелеными оазисами. Здесь и ночуем.

А утром снова в путь. Начинаем с 2800 метров, от дна долины. Растительность на склонах повеселее, чем в Вахане. Пустыни внизу полынные и терескеновые. Терескен — полукустарник с серенькими листочками. Это удивительное растение. Его можно встретить от Гибралтара и Северной Африки, от Венгрии и Причерноморья до Тибета и Якутии, от уровня океана до 4400 метров высоты. Не часто встречаются в природе растения такого широкого термического и географического диапазона. И почвенного тоже: терескен растет на песках, на засоленных участках, на щебне и глинистых почвах, на скалах и осыпях. Кажется, единственно чего он не переносит — это влажного лета. А все остальное ему нипочем. В благоприятных условиях кусты терескена вырастают в человеческий рост, в неблагоприятных же их высота не более полуметра. А благоприятно для него там, где его не трогают люди и скот. Дело в том, что терескен и кормовое, и топливное растение (во всяком случае, так его используют, когда нет других источников топливной древесины). А при слабом снеговом покрове (как на нагорном Восточном Памире, где терескен господствует в нижнем поясе) терескен служит зимним кормом и, как установили биохимики, отличается прекрасными кормовыми качествами. Вот по этой-то причине двойной его полезности уничтожали терескен нещадно. Сейчас его взяли под охрану, во всяком случае запретили его корчевать на топливо. А ведь когда-то даже в официальных планах завоза топлива на Памир учитывали возможность заготовок терескенового топлива на месте. Был как-то курьезный случай: одна памирская организация попросила завезти ей дополнительные стройматериалы, а из центра ответили, что раз они топят терескеном, то пусть и строят из него. А терескен-то — куст, ствола у него нет, и строить из него, разумеется, ничего нельзя.

На Шахдаре терескенники только узкой полосой вытянулись по склонам, поросшим в основном полынью. Здесь терескеновая полоса, как говорят специалисты, узко локализована.