За растениями по горам Средней Азии

Вообще же горные пустыни по Шахдаре остепнены. Между полукустарниками сверкают ости бадахшанского ковыля, трясут метелками рисовидки, мятлики. Здесь скапливается много снега, и нижние части склонов представляют собой уже не столько пустыню, сколько полупустыню.

Там, где побольше щебня, на склонах лежат, как туши баранов, огромные подушки колючего эспарцета. Некоторые достигают полутора-двух метров в диаметре. Когда такую подушку отделишь от грунта, из нее долго высыпается земля. Конечно, ни в какую гербарную сетку такую махину не уложишь. Однажды, для того чтобы привезти такую подушку на базу целиком, рабочему пришлось сплести огромную корзину. Без нее подушка на тряской дороге рассыпалась бы.

На древней морене поблескивают плодики зайцегуба зеравшанского. Сам зайцегуб — лекарственное растение. Он содержит огромное количество биологически активных веществ. Фармакологи, как говорится, рвут его с руками, но только не в прямом смысле: зайцегуб колюч.

Высота 3500 метров. Кругом колючие подушки акантолимонов. Продолжаем подъем. На альтиметре уже 3900. Тем, кто не в сапогах, а в ботинках, стало трудно шагать. Вокруг колючетравье. Острые иглы красно-бурой кузинии хлещут по голени, прокалывают комбинезон, мешают спокойно думать. А подумать есть над чем. Эта кузиния на Западном Памире распространена очень широко, а на высотах от 3600 до 4000 метров по Шахдаре она образует иногда самостоятельную полосу колючетравной растительности вместе со степными злаками. И чем доступнее склон, тем больше кузинии и меньше злаков. Похоже, что эти заросли вторичные и возникли на месте, где раньше были злаковые горные степи. Из века в век на доступных участках этих степных склонов выпасали скот. Животные стравливали вкусные злаки и ослабляли злаковую основу степей. А на месте стравленных злаков стала поселяться эта кузиния. Уж ее-то стравить нельзя: она вся покрыта острыми шипами, и скот предпочитает обходить ее стороной. Так, постепенно позиции кузинии в растительных сообществах укрепились настолько, что образовалась вторичная степь — колючетравная.

Однажды приехавший на Памир физик спросил меня: почему здесь все растения или колючие, или вонючие? И это правда. Многие растения в горах Средней Азии если не колючие, то обладают резким эфирным запахом: полыни, котовники, душица, змееголовники — многие. Причина та же самая: систематический выпас скота на склонах. Беззащитные поедаемые травы стравливаются, а «колючие» и «вонючие» остаются и успешно размножаются. Но кузинии встречаются не везде. Рядом склон покруче, и там на мелкоземе преобладают злаки — беломятлик, ковыли, типчак, рисовидка, мышехвостник, рэгнерии. Здесь наветренный участок, зимой скапливается снег, увлажняет почву, не допускает сюда раньше времени скот, срок выпаса сокращается, и злаковая степь сумела выстоять против бараньих орд.

Абсолютная высота 4200. Начинается криофитон. Здесь он чуть богаче того, что мы видели, когда поднялись на Шахдаринский хребет. Местами растительность почти сомкнута; зимой здес^^ь много снега. Рельеф становится плавным, волнистым. Выходим на озерное «плато» Шугнанского хребта.

Озерное «плато»

Вообще-то это вовсе не плато. Просто пять рек, стекающих с Шугнанского хребта и в Гунт, и в Шахдару, берут начало очень близко друг от друга. Верховья их расширены, выположены, отутюжены древними ледниками, изобилуют ледниковыми озерами, над которыми нависают ледники современные, а водоразделы между этими верховьями относительно низкие и плавные. И все пять верховьев как бы сливаются в обширную выровненную поверхность, лежащую на высотах 4000–4200 метров, под самыми гребнями хребта. Вот эту-то поверхность мы в обиходе и называем условно озерным плато. Этот участок похож на нагорный Восточный Памир: островок нагорья среди зубчатых узких хребтов Западного Памира.

Только тут повлажнее: часть долин открыта для западных ветров, и в верховьях скапливается немало снега. В растительном покрове господствует криофитон. Пожалуй, нигде больше на Памире нет такого роскошного набора криофильных растений. Уйти отсюда трудно: и красиво тут, и очень уж интересно; опишешь один участок, а рядом, в нескольких шагах, другой, еще интереснее. Там пятно дикого лука, здесь — памирский котовник с фиолетовыми цветочками, подушки сиббальдии, белые и желтые крупки, гусиные луки. Чуть в стороне пучки бескильницы вперемежку с лепешками остролодочников, изящными звездочками стеллярий. Гербарная папка пухнет с каждым километром. Мы карабкаемся на древние морены, спускаемся к кобрезиевым лужайкам у озер, радуемся все новым и новым находкам и… упускаем время для возвращения. Впереди холодная ночевка. Придется подрожать. Зато какие сборы! Ради этого стоит и померзнуть.