За растениями по горам Средней Азии

Одна заключалась в удивительном и труднообъяснимом сходстве абсолютных высот тех мест, в которых гималайские виды и их ближайшие родственники были на Памире найдены. Другая загадка — это разница между высотами памирских и гиссаро-дарвазских мест нахождения гималайских (или родственных им) растений. Ведь все эти растения редкие, живут на мокрых местах и уйти с этих мест не могут, поскольку вокруг сухо. Но мокрые участки скал и родники есть на всех высотах, а гималайцы сидят в узком высотном диапазоне и за его пределы не выходят. К тому же на Памире гималайцы живут на 300–500 метров выше, чем в соседнем Гиссаро-Дарвазе. Из всего этого ясно было только одно: все эти гималайцы — реликты, которые сохранились здесь с тех времен, когда климат был влажнее, и сохранились только во влажных убежищах. Но высоты?..

На помощь пришли геофизики и геологи-тектонисты. Они занимались своими делами, и наши гималайцы были им безразличны. Но разгадку принесли именно геологи. Было установлено, что Памир и Гиссаро-Дарваз поднимались с разной скоростью: сначала Гиссаро-Дарваз обгонял Памир в росте, а потом Памир стал подниматься такими темпами, что перерос хребты Гиссаро-Дарваза, и продолжает обгонять их в темпах роста и по сей день.

Теперь все, кажется, прояснилось. Около двух миллионов лет назад азиатские горы были на 2–2,5 километра ниже современных, а климат в них был более теплым и влажным, вроде того, что сейчас в Средиземноморье. Влаголюбивая флора этих гор свободно перемещалась с одного хребта на другой; на пути растений не было таких препятствий, как пустынные сухие долины (климат-то был влажным) или ледяные гребни хребтов (теплее было, да и горы были ниже). Бадан, схеноксифиум и криптограмма «добрались» из Гималаев до гор Памиро-Алая и заняли подходящие для себя высоты — и на Памире, и в соседних горах одинаковые. А горы поднялись. Стало холоднее. Поползли вниз ледники. Пришлые гималайцы вымерли. И только незначительная часть их выжила в узких ущельях. Потом ледники отступили, стало сухо, и уцелевшие гималайцы уже (не могли выйти из своих влажных убежищ, остались в них и продолжали подниматься вместе с горами. Поэтому все памирские убежища с гималайскими растениями оказались почти на одной высоте. А поскольку Памир поднимался быстрее, чем горы Гиссаро-Дарваза, то высота памирских убежищ оказалась большей, чем высота убежищ в хребтах Гиссаро-Дарваза, отставших от Памира по темпу поднятий.

А совсем недавно, уже в 1971 году, получено еще одно подтверждение того, что так оно все и происходило. Палинолог Михаил Михайлович Пахомов проанализировал споры и пыльцу, отложенные растениями Памира и Дарваза в слои, сформировавшиеся в верхнем неогене, то есть как раз около двух миллионов лет назад. Проанализировал и обнаружил, что в то время на юге и западе Памира, вплоть до нынешних озер Каракуль и Ранг-куль, господствовали темнохвойные леса из гималайского кедра, гималайской сосны и других пород, растущих и поныне южнее восточной части Гиндукуша. Как и всюду в горах, растут они там сейчас на строго определенных высотах. И два миллиона лет назад эти породы должны были расти в том же тепловом поясе: ведь требования каждого вида к температурам не изменяются — иначе изменится сам вид. Пыльца же обнаружена (и в большом количестве!) на высоком холодном нагорье. Расчеты показали, что высота Памирских гор тогда не превышала 3000 метров над уровнем океана. Все то, что сейчас представляет собой холодную горную пустыню, 2 миллиона лет назад было покрыто относительно теплолюбивыми и влаголюбивыми лесами гималайского типа, пусть не сплошными (в пробах много и недревесной пыльцы), но вполне соответствовавшими условиям, в которых могли широко расселиться и бадан Горбунова, и схеноксифиум, и другие «гималайцы», оставшиеся сейчас в своих одиноких убежищах. Вот так геофизика и палинология помогли разобраться и в находках новых для Таджикистана видов, и во флористических связях Бартанга и Гималаев, и в высотном положении убежищ для третичных реликтов.

ПРОФИЛЬ ЗАМЫКАЕТСЯ

Спуск к Язгулему

С Бартанга на Язгулем мы идем через перевал Рошт-Жир-Куталь («перевал Красного камня»). За перевалом начинаются неожиданности. Стоило спуститься с пригребневых осыпей, как мы тут же попадаем в другое ботаническое окружение. Зелень. Да, именно зелень, а не прозрачный криофитон, через который просвечивает щебенка. Луга. Настоящие высокогорные луга. Луковые, хохлатковые, торцовые, гераниевые. Голубые цветки живокости, белые цветочки паррий, фиолетовые ромашковидные корзинки мелколепестников. А вот и настоящая ромашка. А рядом сочные очитки, нежные примулы — все это сливается в сплошной пестрый ковер. Да, это уже не ополчение, а регулярная армия, не разрозненные агрегации криофитов, а луговой травостой. Как в Гиссаро-Дарвазе.