За растениями по горам Средней Азии

А ниже — степи. Да какие степи! Колышется киргизский ковыль высотой до колена. Его ости сверкают на солнце. Идешь, как по серебристому морю. На соседнем склоне ковыль сменяется другими злаками — рэгнериями, кострами, рисовидками. Тут же степной лук. Дальше — сообщества типчака. Если мысленно отвлечься от горного окружения, то кажется, будто ты не на Памире, а где-нибудь на юге Украины. Типчак тот же, что и там. Ковыли тоже похожи, хотя и относятся к другим видам. Как оказались здесь эти украинские и южнорусские пейзажи?

На этот счет есть несколько предположений. Одна гипотеза особенно стройная. Суть ее в том,' что примерно полмиллиона лет назад, когда окружающие Памир горы были пониже и влага с океанов поступала сюда почти беспрепятственно, образовалось много ледников. Их площадь, по разным оценкам, была в четыре — восемь раз больше, чем сейчас. Длинными холодными языками сползали ледники вниз, оттесняя теплолюбивую растительность на равнины Азии. А на севере материка платформенные ледники двигались к югу. Дошли до среднего течения Днепра, до Поволжья. Они охлаждали вокруг себя воздух, и в результате над ледниками образовался антициклон — область повышенного атмосферного давления. Ветры, как известно, дуют из области высокого давления туда, где давление ниже. Поэтому ветры дули от ледника, а не к нему. Влажные океанические массы воздуха пробиться к леднику не могли, и осадков возле ледника выпадало мало. По долинам от ледника текли реки, а на водоразделах из-за сухости, вызванной антициклоном, образовались степи. Они были сложены засухоустойчивыми травами, сохранившимися с доледниковых времен. На сухих водоразделах они образовали целые сообщества, окаймлявшие платформенный ледник с юга. Эти степи так и назвали — окраинно-ледниковыми. Материковый ледник двигался к югу и теснил эти степи тоже к югу. А поскольку климат в Средней Азии был тогда повлажнее современного, степные растения сумели пересечь равнины Азии, теперь такие знойные, а в те времена хотя и сухие, но для степняков вполне «проходимые». И где-то у подножий среднеазиатских гор степные растения, пришедшие с севера, сомкнулись с теплолюбивой горной растительностью, оттесненной книзу горными ледниками. Нам трудно сейчас представить себе это растительное столпотворение у подножий гор. Сталкивались пришельцы из разных широтных зон и высотных поясов.

А потом горы поднялись еще выше, отгородили Среднюю Азию от океанических влажных ветров, и климат стал суше и континентальнее. Ледники отступили. Одни отступили на север, другие — в горы. Обратный путь на север степным растениям был отрезан: равнины Азии стали суше и жарче. У подножий гор стала формироваться знойная пустыня. И степные растения «пошли» вверх, за отступающими горными ледниками. Горы как бы «всосали» их. На подходящей для степей высоте, в сухих горных районах степные пришельцы размножились, видоизменились под влиянием новой для них среды, сформировали сообщества и дали начало степным поясам в Тянь-Шане, Памиро-Алае, Гиндукуше. Горные системы поднимались все выше, сомкнулись друг с другом. Открылся путь для переселения растений из одной засушливой горной системы в другую. Сейчас мы находим степи во всех горах Средней и Центральной Азии и в горах юга Сибири. В одних горах, тех, что повлажнее, степи пышные, вот такие, как сейчас перед нами в Язгулемском хребте. А в других, сухих, — на Памире, в Тибете, Куньлуне — такие же редкотравные, как те, что мы встречали в Вахане.

Гипотеза эта красивая, но… как и во всякой гипотезе, в ней не хватает многих звеньев. Впрочем, в других гипотезах недостающих звеньев еще больше.

Олуговелый криофитон и пышные степи в верхних поясах Яз-гулемского хребта наводят на мысль, что ниже все пойдет так же, как в Гиссаро-Дарвазе: высокотравье, а еще ниже — древеснокустарниковый пояс.