За речкой шла война…

Путятин загрустил. Отправился домой, выпил две бутылки водки, а могет, и более, написал покаянное письмо и пустил пулю в висок из табельного пистолета. В письме он клял себя, что бес попутал, не выдержал, захотелось красивой жизни: девочки, рестораны, машина, дача. Короче говоря, покаялся. А чтоб не подумали, что он такой подлец-негодяй один на свете, взял и перечислил всех, кто участвовал в событиях. Тех, кого знал. В общих чертах обрисовал ситуацию, перечислил подельников, выдал схему преступной деятельности. Исповедался. В конце письма: «Прощайте товарищи, я прожил жизнь коммунистом и остаюсь таковым и в смертную минуту». Ему, в принципе, и так «вышка» светила: взятки в особо крупных размерах. Остался настоящим коммунистом. Павликом Морозовым.

Ну, тут, как полагается, начались аресты. Начальнику связи наручники надели в кабинете. Хавова командировали из Афгана на Родину, в аэропорту без лишних разговоров забрали в тюрьму. Он был в таком шоке, что в первый день написал чистосердечное признание. Это его и сгубило. Думал, активным сотрудничеством спастись, а получилось наоборот – «вышка». Связист Бордодым крутил, вилял, путал, сам запутался – в результате срок десять лет. Ну, а Андрусевича даже арестовать не сумели – от всего отпирался: я не я, и лошадь не моя! Мол, действовал по указанию особиста и начпо, откуда б знать, что начальники преступники?

– Сурово, однако…

Сурово, лейтенант, сурово. А всё из-за смены власти, гэбэшники к власти пришли. Устроили показательный процесс, приговор, чтоб другим взяточникам неповадно было, командирам по частям разослали в виде шифровки.

И ведь под горячую руку и я мог попасть. Хоть и другая статья, никакие не махинации, а мордобой, но… Лес рубят – щепки летят. Так что, по сути, три месяца в тюряге и условный срок – это ещё очень даже ничего! Могли запросто припаять полную «десятку» и не условно. Но внезапно в стране опять власть переменилась, гэбистам хвост чуток прижали.

А самое главное, что, думаю, спасло – так это недавние события в городе Мары. Не слышал? Про бесчинства кавказцев на железной дороге? Ты что ж, Никита, совсем газет не читаешь?.. Ах, да! В советских газетах о таком не пишут, только «вражий голос» вещает…

Байка третья. Страшная.

Ну, так вот. Скомплектовали в Красноводске целый эшелон из абреков. Самые мирные в нем были азербайджанцы. Остальные – чеченцы, ингуши, карачаевцы, черкесы, кабардинцы и прочий полный интернациональный набор народов Кавказа. В дороге призывники раздобыли спиртное – очевидно, спекулянты и проводники подсуетились. «Дикая дивизия» нажралась и вышла из повиновения. Можешь себе представить полторы тысячи диких горцев, неуправляемых, пьяных и обкуренных? Избили и выбросили на ходу из поезда нескольких офицеров, изнасиловали до смерти и вышвырнули трёх проводниц – те, что не погибли в поезде, убились при падении.

Эшелон остановился у станции Мары, и тут вызванный на подмогу караул попытался навести порядок. Абреки бросились вырывать автоматы у солдат. Начальник караула, капитан, несколько раз стрельнул из пистолета в воздух, но только раззадорил толпу. Они бросились к офицеру, и тот выстрелом в упор ранил одного из них. Схватил у ближайшего бойца автомат и принялся стрелять перед ногами нападавших да поверх голов. С трудом караул сумел отступить к вокзалу. Машинист отогнал состав на запасный путь, а солдаты принялись загонять орду водомётами в вагоны. Абреки бросились в драку с пожарными. Прибывший батальон внутренних войск плотно оцепил эшелон и заблокировал малейшие попытки выбраться и разбежаться. Несколько суток без воды и пищи заставили шайку угомониться. Затем прогнали абреков сквозь строй вэвэшников, с зуботычинами, пинками и подзатыльниками. Обыскали, допросили, выявили зачинщиков и организаторов, скомплектовали группу подозреваемых в насилии и убийствах, а остальных распределили по воинским частям – любимой Родине служить. Ну а я – как справившийся в одиночку с подобным бунтом – оказался «на коне»! Вменили только превышение самообороны, да и это адвокат оспаривал. Короче, я так счастлив, что не могу остановиться и отправиться домой к родителям в Самару. С Байрамом в тюряге познакомился, теперь вместе гуляем. Оч-ч-чень авторитетный товарищ! Вор и бандит. Поаккуратнее с ним, он не совсем нормальный.

– Одно не могу понять, Сергеич, как ты эти свои рассказы подразделяешь – на грустый, ироничный, страшный. По-моему, все они…

– Ну да, смешные, – опередил начфин Никиту. – Смешные, да…

Однако! Своеобразное мироощущение у товарища капитана, у Александра Сергеевича П.

– Пойдем, искупаемся? – предложил Никита.

– Не хочется. Начну плавать – протрезвею. А я желаю быть мертвецки пьяным. Лучше пошли отсюда? Что-то мне воздуха не хватает. Тут как в тюрьме! Подземелье! Или ты хочешь ещё разок с девчонками нашими перепихнуться?

– Н-нет… На сегодня хватит.