За решеткой

Мне пришлось десять раз подняться по скрипучей деревянной лестнице, чтобы перенести все коробки. К тому времени, когда можно было приступить к сборке кровати, я уже весь вспотел и допивал третью бутылку пива. Сняв футболку, я взял две детали основания кровати и взвалил их на плечо, затем стал подниматься по лестнице. Далее последовал комод (без ящиков, а то неудобно) и два больших книжных шкафа, которые было бы намного проще передвинуть с чьей-то помощью. К сожалению, я никого не знал в городе и некому было позвонить. Так что я сделал все сам.

Еще через час моя кровать была собрана, комод заполнился одеждой, а несколько коробок с любимыми книгами в твердых переплетах были аккуратно расставлены в книжных шкафах. Это все, что я мог сделать за день. Мое тело протестовало против последних нескольких подъемов по лестницам, а желудок уже урчал.

Я заказал доставку пиццы и принял холодный душ, пока ее еще не доставили. Мои мышцы ныли, я ужасно устал. Мне нужно хорошо покушать, почитать хорошую книгу и лечь в постель, чтобы отоспаться перед работой завтра утром. Время было довольно позднее, и подъем в пять утра вовсе не радовал.

Я поел пиццу из коробки, не пытаясь найти тарелки в хаосе на первом этаже. И поскольку моя спальня была единственной хоть сколько-нибудь обустроенной комнатой, там я и ужинал, прямо посреди кровати. Единственным, кто мог жаловаться из-за крошек в постели, был я сам.

Устроившись рядом с коробкой пиццы, я листал потрепанную копию «1984» Джорджа Оруэлла. Я читал ее столько раз, что многие куски знал наизусть. Страницы кое-где истерлись и обтрепались. Корешок настолько погнулся, что сложно было прочесть название, но эта книга была любимой.

Я слишком вымотался, чтобы начинать новую книгу, так что взял старое и любимое, чтобы немного почитать за едой. Что-то настолько знакомое, чтобы не приходилось сильно размышлять.

Надо мной часто посмеивались из-за моей своеобразной коллекции книг. В отличие от многих людей у меня не было любимого жанра или автора, я просто читал все, что попадало мне в руки. Криминальная документалистика, ужасы, фэнтези, мистика, научная фантастика, историческая проза, классическая литература, поэзия — я обожал все.

Мы с мамой жили не при деньгах, так что моим лучшим источником развлечения в детстве были еженедельные поездки в местную библиотеку. Там я впервые познал настоящие приключения. Может, мы не могли позволить себе ездить в отпуск как другие семьи, но мне казалось, будто через художественную литературу я прожил тысячу жизней и посетил тысячу мест. По моему мнению, Дисней не мог тягаться с «Островом сокровищ».

Слопав третий кусок пиццы до самой корочки, я перевернул страницу, и тут телефон завибрировал на кровати возле меня. На экране появилось улыбающееся лицо моей матери.

— Черт, — я забыл перезвонить ей.

Я бросил корочку от пиццы в коробку и вытер масляные пальцы салфеткой, затем схватил телефон.

— Привет, мам.

— Ну, хорошо, что в этот раз ты решил ответить. Ибо после этого я позвонила бы шерифу и сообщила, что мой сын пропал. Я думала, ты умер где-нибудь в канаве на обочине дороги между Мичиганом и Техасом. Ты пытаешься наградить свою пожилую мать сердечным приступом?

От звуков ее голоса в моей груди расцвело тепло, и я улыбнулся.

— Нет. Прости. Вчера я добрался сюда очень поздно и не хотел будить тебя. А потом мне пришлось выйти на работу еще до шести утра. Когда ты звонила, я был на работе.

— А тремя днями ранее? Я не слышала от тебя новостей с тех пор, как ты отъехал от моего дома субботним утром. Хватило бы и смс-ки. Просто дал бы знать, что тебя не похитили и не убили. Ты же знаешь, что я волнуюсь.

— Прости. Все было так хаотично. У меня голова кругом идет.

Она вздохнула, и ее голос смягчился, когда она продолжила.

— Знаю. Хотела бы я, чтобы ты получше все обдумал, прежде чем вскакивать и бежать. Как ты? Как новый дом?

Я окинул взглядом спальню, подметив тусклые бежевые стены, отчаянно нуждавшиеся в покраске, а также толстый слой грязи на окне без штор, отчего стекло казалось мутным.

— Это... не совсем то, на что я надеялся. Дом. Над ним надо поработать, но я этим займусь. Это поможет мне занять себя после работы. Будет на чем сосредоточиться.

— А работа?

В ее голосе звучала настороженность. Ей не нравилось, что я устроился на вакансию в камере смертников, и неважно, что это было на другом конце страны.

— Неплохо. Больше охранных мер, о чем я и так догадался. Больше деталей и процедур при взаимодействии с заключенными, но ничего страшного. Думаю, здесь мне будет хорошо. Парень, который сегодня вводил меня в курс дела, был неплохим.

— Энсон...

— Мама, это безопасно. Я в порядке.

— Ты и про Ай-Макс так говорил, и посмотри, что случилось. Энсон, те мужчины сидели не в камере смертников.

— Это не одно и то же. Честное слово. Этим парням не дается свободы. Их всюду сопровождают в наручниках.

— Потому что они в десять раз опаснее.