За решеткой

— Это не в первый раз, и я могу догадаться, кто виноват. Пусть они напишут свои запросы на любой бумаге, которая у них имеется. Возьми заявки и их айди-карточки и прикрепи на дверь. Мы отошлем их вместе с утренней почтой и объясним задержку. Это не должно вызвать проблем. Я проверю, задело ли это моих парней здесь.

— Спасибо, а что насчет ответственного надзирателя?

Джин поджал губы.

— Добавь это к своему отчету о смене. Рей читает их каждый день и позаботится об этом.

— Будет сделано. Спасибо.

— Нет проблем.

Мы направились в противоположные стороны. Поднявшись наверх, я прошелся по обоим рядам и сообщил парням, что они могут сделать, если хотели что-то купить.

— Ты мне нравишься, белый мальчик, — сказал Джефф, когда я постучал по его двери и сообщил ему вердикт.

— Ага, ага, это только сегодня.

Это вызвало больше возни, чем должно быть после отбоя, но я закрыл на это глаза. Через полчаса я провел рутинную проверку камер и доложил об этом. Снова встретившись с Джином (он сообщил, что на его рядах бланки были розданы), я вернулся, чтобы собрать бумаги и айди-карточки.

Каждая айди-карточка имела магнитную полосу, которая при считывании сообщала все данные заключенного, начиная от медицинских данных и классификации внутри тюрьмы и заканчивая финансовыми сведениями. Такие карточки использовались для покупок в магазине для заключенных, а деньги снимались напрямую с их счетов.

Я начал с дальнего конца ряда — с Б16, камеры Саида. Мужчина сохранял каменное лицо и не выражал никаких эмоций, когда я отпер люк, чтобы взять его список и айди-карточку. Мертвые глаза следили за каждым моим движением, но это не беспокоило меня, хотя должно было. Такого выражения я ожидал от заключенных. Глянув на Саида, я мог представить, что он ответственен за ужасные преступления вроде тех, о которых я читал на прошлых выходных.

Взяв в руку его заявку на товары, я запер люк и прицепил бумажку и айди-карточку снаружи двери. Перед уходом я напоследок заглянул в камеру Саида. Те же глазки-бусинки. То же отсутствующее выражение. Я не любил стереотипы, но у него был взгляд убийцы-психопата. Я бы не удивился, узнав, что он в этот самый момент мысленно расчленяет меня вопреки тому хорошему, что я делал для них в этот момент. А ведь мог бы и проигнорировать.

Я пошел к следующей камере, затем к следующей, повторяя процесс раз за разом, собирая бумажки и карточки. Десмонд, маниакально улыбающийся парень, соответствовал прозвищу, под которым я его запомнил. Он улыбался через толстое окно, весь дерганый и нервный, пока ждал, когда я открою его люк. Его глаза налились кровью, и я заметил, что его руки дрожали, заставляя трястись бумажку, которую он крепко сжимал. Все это поведение спровоцировало мой радар проблем. Вместо того чтобы задавать вопросы, я подметил все индикаторы наркотического кайфа и вздохнул, понимая, что мой отчет позднее придет к обыску в этом ряду.

— Ну ты мужик, Миллер. Я тебя прям очень уважаю, — сказал Джефф, когда я подошел к его камере.

— Ну, хоть в этот раз ты не перепутал мое имя.

— Они разберутся с этим засранцем?

— Не от меня зависит, но я упомяну это в отчете.

Я забрал листок Джеффа через слот, сложил вокруг его карточки и прицепил к двери. Как только люк был крепко заперт, я дважды стукнул по нему.

— Доброй ночи, Джеффи.

Он проворчал что-то про то, чтобы его не называли Джеффи, и я с улыбкой пошел дальше.

Армандо уже стоял наготове со списком и казался чуточку меньше взбешенным, чем раньше, когда я спрашивал об отсутствии бланков. Разобравшись с его камерой, я перешел в конец ряда, к камере Б21. Бишоп ждал со списком в руке. Он не заговорил и молча ждал, пока я отпирал люк. Его глаза неизменно наблюдали. Его огромная рука показалась в люк, как всегда испачканная черным углем, и от этого остались следы на бумаге, где он написал список покупок. Я провел пальцем по черному пятну, оставленному его отпечатком, и переключил внимание на окно.

Наши взгляды встретились и задержались. Его глаза были темными и внимательными. Когда он находился так близко, и нас разделял лишь метр с небольшим и окно, я мог рассмотреть его черты как никогда ясно. Резко очерченный подбородок, бархатная темная кожа, выделяющиеся губы и широкий нос. Но именно свирепое внимание каждый раз захватывало меня. Я не мог отвернуться. Застряв в колючей проволоке его взгляда, я искал того мужчину, про которого читал в интернете. Я изо всех сил рыл и рыл, пытаясь выкопать убийцу, прятавшегося за мягким великаном. Пытался найти того, кто зарезал беспомощную женщину и ребенка.

Но я не видел этого мужчину. Нигде за этими любопытными интенсивными глазами я не мог найти того, кто ответственен за такое преступление.

Я помедлил, держа бумажку и его карточку, и люк оставался открытым, пока мы стояли и смотрели друг на друга. Он словно приклеился ко мне так же, как я к нему, и я гадал, что он видел, когда смотрел на меня.