За решеткой

— Затем он услышал о случившемся в тюрьме, и все началось сначала. Только в десять раз хуже. Каждый день он торчал в моей палате и ныл о моей работе и о том, как он предупреждал, что такое случится. Он любил меня, и может, вот теперь я его послушаю. В любом случае, я не мог оставаться там и опять иметь с ним дело. Так что когда начальник тюрьмы дал мне список мест, куда можно перевестись, я выбрал самое дальнее от дома. Мне было плевать, что это работа в отсеке для смертников. Мне надо было убраться подальше от людей, которые меня знали.

Я поднес бутылку пива к губам и обнаружил, что уже допил, сам того не осознавая. Хавьер забрал у меня пустую бутылку и всучил мне обратно лопаточку для котлет, потому что я в какой-то момент выпустил ее.

— Думаю, надо еще по пивку. Проверь котлеты, пока не сгорели, а я принесу нам по бутылке.

Котлеты были уже готовы. Я переложил их на тарелку и поставил на стол вместе с остальным ужином. Когда Хавьер вернулся, мы наложили еды себе на тарелки и уселись на садовые стулья, чтобы поесть. Мы долго наслаждались едой в тишине. Я не хотел вываливать все свое прошлое на Хавьера в первый же вечер общения вне работы; это само слетело с языка.

Хавьер доел свой бургер и отставил тарелку в сторону, затем поднял бутылку пива.

— За новые начала. Добро пожаловать в Техас, в Полански и в отсек смертников. Я постараюсь сдержать Мелани, пока ты не освоишься. Похоже, свидание вслепую — это последнее, что тебе сейчас нужно.

Я усмехнулся и чокнулся с ним бутылкой.

— Спасибо. Пожалуй, ты прав.

Следующие несколько часов мы потягивали пиво и беседовали, пока солнце садилось, а температура опускалась до терпимой. Мы обсуждали спорт — Хавьер пытался убедить меня, что переезд в Техас автоматически делал меня фанатом «Ковбоев», нравится мне это или нет. Мы поговорили о различиях жизни на севере и юге. Мы говорили о музыке, сериалах, фильма, книгах и будущих планах Хавьера с его девушкой. Мы также немного затронули тему семьи, но в итоге перешли на обсуждение работы, поскольку это было общей темой для нас обоих.

— Ты уже работал с Эзрой? — спросил Хавьер, сняв солнцезащитные очки и положив их в стороне. Солнце почти село, и они больше не были нужны.

— На этой неделе. Мы вместе сопровождали.

— И? — Хавьер выгнул бровь.

Я усмехнулся.

— Это вопрос с подвохом?

— Тот еще кадр, да?

— То есть, дело не только во мне?

— Вообще ни разу. На него больше всего жалоб. Просто чудо, что у него все еще есть работа. Не будь у нас такой нехватки персонала, думаю, Рей уже уволил бы его.

— Не стану врать, меня беспокоило то, как он обращается с заключенными.

— И ты новенький, так что он будет испытывать тебя и проверять, насколько сильно на тебя можно надавить перед тем, как ты возмутишься.

— Я и так едва не возмутился. Много раз. Этому парню повезло, что на него еще редко плюют.

Хавьер расхохотался в голос.

— Такое случалось. Если кто и вызовет у наших парней реакцию, так это Эзра.

— Этот тип меня бесит.

— Ты не один такой. Совет: вот ему точно не стоит говорить, что ты гей. Он превратит твою жизнь в ад. Если думаешь, что он с заключенными плохо обращается, то тебя ждет сюрприз.

— Принял к сведению. На работе я буду держать язык за зубами. Поверь мне. Никому не надо знать.

Мы погрузились в комфортное молчание; небо темнело, вдалеке начинали мелькать летучие мыши. Мои мысли вернулись к грядущей неделе. По графику у меня стояла первая смена в Е с парнями в карцере, и я был вовсе не в восторге. С момента моего устройства в эту тюрьму я слышал все больше историй о том блоке, и одна была хуже другой.

Я хотел спросить у Хавьера, чего ожидать, но тут он перебил меня:

— Я хотел попросить тебя кое о чем.

— Что такое?

— У меня на следующей неделе по графику ночные смены, а Мелани забронировала нам кое-что на вечер вторника и четверга, даже не сказав мне. Ты случайно не хочешь поменяться сменами на неделю? Я бы предложил только эти два дня, но перестраивать график сна будет очень тяжело.

— Я с радостью поменяюсь, но к твоему сведению, я всю неделю в блоке Е.

Хавьер застонал и запрокинул голову, посмотрев на темное небо.

— Кто бы мог подумать.

— Уверен, кто-нибудь согласится поменяться с тобой.

— Вряд ли. Эти парни ненавидят ночные смены так же сильно, как работу в блоке Е, — он снова застонал и провел рукой по волосам.

Я посмеивался над его дилеммой.

— Ну, как я и сказал, можешь взять мои смены, а я с радостью отработаю твои.

— Ты не прочь работать ночью?

— Судя по слухам, которые до меня доходили, я предпочту ночные смены вместо того блока. Ты в каких секциях?

— А и Б. Те же камеры, с которыми мы работали в твою первую неделю. Ты получил золотую территорию, друг мой. Эта сделка определенно в твою пользу. Эти парни просто паиньки в сравнении с Е.