За решеткой

— Так и есть, — Хавьер усмехнулся и поднял пивную бутылку, чтобы чокнуться со мной. — Но я счастлив. Мелани — отличная девушка, — он поерзал и сел более прямо, положив локти на колени и глядя на газон. — Когда она узнала, что я сегодня иду к тебе в гости, и что ты здесь новенький, она сразу обрадовалась. Она — самопровозглашенная сводница. Я тебя предупредил. Я буду сдерживать ее, сколько смогу, но ее решительность возьмет верх. Она тебе уже в следующие выходные организует свидание вслепую, если ты дашь ей добро.

И вот он. Неизбежный поворот разговора, который вел к обсуждению моей личной жизни. Я посмеялся над его комментарием, хотя мое давление как будто подскочило. Выгадывая себе время, я допил пиво и встал, показывая на дом.

— Я пойду, возьму еще парочку. Хочешь сразу пожарить котлеты для бургеров? Проголодался?

— Я не прочь поесть, — Хавьер тоже встал. — Давай помогу.

Мы вместе пошли внутрь. Я передал Хавьеру новую бутылку пива, затем достал из холодильника котлеты и контейнеры с добавками к бургерам, которые приготовил утром, до покраски. Я также достал салат, соусы, а также пару тарелок и салфетки.

Хавьер помог вынести все на стол во дворе и прислонился к перилам, потягивая пиво, пока я разводил гриль. Я взвешивал плюсы и минусы того, чтобы сказать Хавьеру, что я гей. Если его девушка решит свести меня с кем-то, это должен быть парень, иначе я не заинтересован.

Я не скрывал свою ориентацию в прямом смысле слова, но все-таки меньше распространялся о личной жизни по сравнению с некоторыми людьми. Когда в Ай-Макс поползли слухи, что я гей, моя рабочая жизнь за одну ночь покатилась псу под хвост. Заключенные не горели желанием принимать такие вещи, особенно когда хотели что-то доказать другим заключенным. Они строили из себя мачо, делая все возможное, чтобы завоевать статус в их своеобразном сообществе. Если для этого требовалось преследовать и избивать надзирателей и других заключенных из-за их ориентации, расы, религии или телосложения, им было плевать.

— Ты в порядке, приятель?

Я вырвался из своих мыслей и осознал, что уставился на гриль, держа в руке щеточку для чистки и ничего не делая. Я моргнул и шумно выдохнул.

— Прости. Задумался.

Я почистил гриль и отложил щетку, после чего разложил котлеты над огнем. Закрыв крышку, я взял пиво и сел на садовый стул. Хавьер не уходил со своего места у перил, но я чувствовал, что его тяжелый и любопытствующий взгляд следит за мной.

Доверял ли я ему? Наврежу ли я самому себе, если открою рот? У меня не складывалось ощущения, что Хавьер плохой парень, и после инцидента дома я сто раз говорил себе, что не начну из-за этого скрывать свою ориентацию. Будет лучше, если о моей личной жизни не будут знать в тюрьме, но я имел право заводить друзей. И если мы с Хавьером шли к этому, то ему надо знать этот факт обо мне. И лучше раньше, чем позже. Я не собирался притворяться.

— С таким же успехом можешь сказать как есть, что бы там ни было, — Хавьер поднял солнцезащитные очки на голову и изучал меня.

Мясо шипело под крышкой гриля, нарушая тяжелое молчание, и в воздухе витал запах говядины с дымком. Птички чирикали на деревьях во дворе, и я знал — сейчас или никогда.

— Ладно. Значит, твоя девушка — сводница?

Он просиял, и его плечи расслабились.

— Это так. А что? Ты заинтересован? Она будет в восторге.

Я отпил пива, давая себе несколько секунд.

— Не знаю. Возможно. Я давно не ходил на свидания.

— Это не проблема. Опиши мне свой тип, и я все передам. Это убережет тебя от телефонного допроса, ибо поверь мне, она не постесняется устроить такое. Мы можем пойти на двойное свидание или типа того, чтобы избавиться от неловкого давления. Что скажешь?

— Эм... Ладно. Мой тип. Давай посмотрим. Мне нравятся высокие. Спортивные. Любящие читать. Умные.

— Что больше нравится — задница или грудь?

Из меня вырвался резкий смешок.

— Определенно задница.

— Блондинки, брюнетки, рыжие?

Я провел пальцами по волосам и подавил желание вскочить и проверить котлеты на гриле.

— Темные волосы, пожалуй. Но что самое важное, когда дело касается моего типа, ты должен знать, что я предпочитаю мужчин.

Между нами повисло долгое молчание, и я боялся посмотреть в глаза Хавьеру. Просто абсурдно, какую нервозность вызывал разговор о моей ориентации при заведении новых друзей. Люди бывали непредсказуемыми, и я сталкивался с немалым количеством предвзятых типов.

Я собирался открыть рот и сказать что-нибудь — да что угодно — но тут Хавьер заговорил.

— Ну, это несколько сужает круг претендентов, но я уверен, что она справится.

Не сомневаясь, что неправильно расслышал, я поднял подбородок и увидел усмешку на его лице.

— Что? — спросил Хавьер. — Раз мы на юге, ты решил, что все тут гомофобные придурки?

— Меня бы это не удивило.

— Я не такой. Но на твоем месте я бы не стал хвастаться этим на работе. В то место нанимают настоящих кусков дерьма. Их отношение к гомосексуальности оставляет желать лучшего, и это я говорю о других надзирателях. А если прознают ребята за решетками...

Я быстро замотал головой.