За решеткой

Я пощелкал ручкой, найденной на столе, изучал график смен и думал. Тяга увидеть Бишопа была сильнее здравого смысла. Должен же быть способ. Хавьер один раз поменялся со мной сменами, может, и другие согласятся.

Ночные смены были обычно самыми нелюбимыми (после блока Е), и это идеальная возможность поговорить и узнать о нем больше. Мои смены не были тяжелыми. Если удастся поменяться неделями с теми, кто работал ночные смены в ряду Бишопа, то это даст мне время узнать его историю.

Я быстро окинул взглядом комнату для персонала и увидел Дуга, одного из парней, поставленных в ночную смену в блоке Бишопа через неделю.

— Эй, Дуг, приятель. Есть минутка?

Он вышел из туалета в спортивной одежде, и на шее болтались наушники. Я так понимаю, он собрался в спортзал.

— Да. Что такое?

— Не хочешь тут поменяться со мной неделей? — я показал на экран, показывая на его неделю ночных смен.

— Ты хочешь мои ночные? Серьезно?

— Да. Если ты не прочь поработать в В и Г.

— О да, черт возьми. Я ненавижу ночи. Я согласен на эту сделку.

— Спасибо. Я благодарен.

— Да нет проблем.

Пока он не ушел, я показал на фамилию Мэйсона.

— У тебя случайно нет номера Мэйсона, чтоб я мог связаться с ним?

Дуг похлопал по карманам спортивных штанов и нашел телефон.

— Да, вот, — он потыкал в экран и показал мне, чтобы я мог списать цифры.

Если договорюсь на пару недель, то об остальных позабочусь потом.

— Спасибо, приятель.

Глава 10

— Когда ты приедешь домой, чтобы навестить меня?

— Мам, сейчас лето, и я совсем недавно работаю здесь. Мне еще долго не причитается отпуск, и я последний, кому дадут выходной в то время года, когда всем хочется смотаться куда-нибудь на недельку.

Заглушив двигатель джипа, я окинул взглядом широкую парковку возле Полански. Даже после захода солнца жара была удушающей.

Мама вздохнула.

— Знаю. Я скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю.

Мы пропустили наш субботний созвон, потому что я провел тот день у Хавьера дома, помогая его девушке построить сад камней. Мелани была милой... и настойчивой, постоянно спрашивая, не хочу ли я сходить на двойное свидание с ее коллегой-медбратом.

Я тактично отказал и корчился под ее пристальным вниманием к бескрайнему веселью Хавьера.

— Трэвис звонил мне.

Мое внимание вернулось в настоящее.

— И ты сказала, что я переехал в Техас, чтобы работать в отсеке смертников, да? Мам, мне хотелось бы, чтобы ты перестала рассказывать ему о моей жизни.

— Он беспокоится о твоей безопасности. Как и я.

— С моей безопасностью все в порядке, и он мой бывший. Пожалуйста, перестань с ним дружить.

— Прости, — пауза. — Ты кого-нибудь встретил?

Она не имела в виду друзей или коллег, и я это понимал.

— Нет. Никого такого. Все еще обустраиваюсь. Я и не ищу в данный момент, — это ложь, потому что, закрывая глаза, я всякий раз видел 195 см великолепной темной кожи и лукавый намек на улыбку. — Мам, мне пора, а то я опоздаю на планерку.

— Ладно. Поговорим вновь в субботу?

— Да. Рассчитывай на это. На сей раз у меня нет планов.

— Люблю тебя, милый.

— И я тебя люблю, мам.

Предвкушая очередную встречу с Бишопом, я схватил рюкзак с заднего сиденья и направился внутрь.

На часах было ровно десять, когда я добрался до своей секции отсека Б и выслушал доклад от сменного надзирателя. В эту ночь я работал с парнем по имени Деррик, который недавно перевелся из тюрьмы общего режима. Он был крепким афроамериканским парнем ростом примерно 182 см, и с его молодыми блестящими глазами и бесшабашной натурой ему нельзя было дать больше двадцати лет. Отсек смертников еще не запустил в него свои когти.

— Хочешь разделиться на ночь? — предложил я, применяя философию Джина. — Мы можем сверяться друг с другом каждый час и связываться по рации, если будут проблемы.

— Конечно, приятель, круто. Ты хочешь наверх или вниз?

— Я возьму верх.

Мы разошлись в разные стороны, и я заставлял себя не спешить, пока поднимался по стальной лестнице на верхний уровень, отказываясь признавать участившееся сердцебиение или липкость ладоней. По стандартной практике я прошел по обоим рядам и переглянулся со всеми своими подопечными, чтобы они знали, кто работает этим вечером.

У Б21 я заглянул в окошко и не удивился, обнаружив, что Бишоп лежит на кровати, прислоняясь к стене с книгой в руках. Я стукнул по двери, привлекая его внимание. Взгляд Бишопа скользнул в мою сторону, и он дернулся от удивления, после чего его темные глаза просияли.

— Что ты тут делаешь, босс?

— Ну надо же как-то зарабатывать себе на жизнь. А ты все еще торчишь тут?

На его лице расцвела улыбка, и он опустил голову, когда я мельком увидел его белые зубы.

— А, ну знаешь. Идти-то некуда.

— Как прошла неделя? Не ввязывался в проблемы?

Улыбка не сходила с его лица, но ему сложно было посмотреть мне в глаза — такое случалось впервые. Он поерзал, зажал подмышкой книгу, которую читал, и подошел к окну. Только тогда он снова посмотрел мне в глаза.

— На прошлой неделе получил посылку. Какой-то загадочный, неизвестный отправитель прислал мне новые книги, вроде этой, к примеру, — он достал книгу из-под руки и помахал ею передо мной. «1984».