За руку с учителем

«Этот ведущий принцип космической эволюции далеко не нов. Он возник с незапамятных времен в культуре и философии Востока. В методологии Живой Этики он расширен до универсальных масштабов как космический принцип обучения и познания в процессе эволюции, без которого невозможно какое-либо продвижение человечества. <…> Таким образом, земное и надземное смыкается в этой цепи, следуя великому закону двойственности, согласно которому любое явление в Космосе будет иметь часть земную и надземную, или плотноматериальную и тонкоматериальную»[1].

Но легче не стало, вопросов не убавилось — наоборот, возникали новые:

● почему об Учении Живой Этики, объединяющем в единую систему искусство, науку и духовность, так упорно молчит современная наука?

● почему учителя, школа, вузы про такую уникальную систему познания ничего не говорят — не знают?

● как теперь идти в школу — без Живой Этики? Что предпринять?

Параллельно шла также информация о тонких явлениях, о биоэнергоинформатике. Сначала мы с ребятами в классе все это взахлеб глотали. Но однажды мы обсуждали — признаюсь честно, и такое было — статью о чуде воскрешения мертвых в племени вуду в Африке (фактически, о зомби), как вдруг, прямо на уроке, меня пронзила очень четкая мысль: но это же — не наука! Возник грозный вопрос: кто же я при этом — учитель физики или безответственный сеятель темного невежества, страха и интереса к магии?!

Как рукой сняло подобное увлечение…

Но вопрос остался: если такие явления существуют, а они также являются частью природных явлений, значит, их должны исследовать ученые. Но где же ученые, которые исследуют явления тонкие? И вообще, наука о Тонком — наука или нет?

Нужно было найти ответы на подобные вопросы. Много читала, слушала лекции, ездила на конференции.

Помощью Свыше, не иначе, могу считать одну незабываемую неделю в начале декабря 1997 года. Судьба дала возможность в поездке с лекциями по Литве сопровождать Геннадия Ивановича Шипова[2] и Анатолия Евгеньевича Акимова[3]. Судьба разрешила стать свидетелем, с каким вниманием и множеством вопросов их встречала научная общественность в Вильнюсском государственном университете, в Институте математики и кибернетики Академии наук Литвы, в Технологическом университете и Авиационном институте в Каунасе и просто общественность. А потом, в марте 1998 года, еще были их публичные лекции в Риге и даже в Клайпеде…

Возможность личного общения в великими учеными сильно расширила границы моего понимания тонко-энергетических явлений. Узнала, какие обширные научные исследования ведутся в этой области. Поняла, что самые смелые, самые устремленные, самые мужественные ученые совсем не отстраняются от подобных исследований.

Узнала, что наука и духовность сближаются, но официальная наука это игнорирует. Было понятно, что школьное естествознание, умалчивая о существовании тонких и духовных явлений, искажает мировоззрение людей и не способно к одухотворению мышления; рисуя мир только материальным, обкрадывает молодежь в духовном понимании себя самих и осознания себя во Вселенной. Хотелось кричать на весь мир: нельзя об этом молчать!

Параллельно возникали сомнения: если подобные исследования еще только начинаются — какое я имею право? Ведь неизвестно, какие будут окончательные выводы ученых.

Тут же — и противоположные мысли: если, застраховывая себя, будем ждать, разрешая поголовно все исследования тонких явлений обзывать лженаукой, то чрезмерное увлечение технологиями в конце концов погубит сердца людей и обернется против всей цивилизации! Учитель естествознания — не ученый, и он не обязан доказывать или опровергать. Если учитель не хочет способствовать выращиванию бессердечных невежд, тогда знакомить с новейшими исследованиями тонких явлений — обязанность, даже миссия учителя. Нужно разъяснять, что такие исследования не могут быть называемы противоестественными. Старшеклассников следует спрашивать: разве была бы физика способна материальными приборами и средствами исследовать что-либо нематериальное и «потустороннее» — и, вообще, что может быть «по ту сторону» Природы?

Аргумент, который созрел, был таким: если ученых интересуют тонкие явления и они исследуют их, то исследования эти — сами по себе — уже есть доказательство материальности тонких явлений. Существует более тонкая, почти неисследованная, часть мира, существуют Тонкий и Высший Миры!