За Русское Дело на сербских фронтах

Увы, в тот момент ни на один из этих вопросов я не был готов ответить. Жёсткая правда жизни уверенно теснила романтику профессии. Нисколько не удивился, когда Артём безапелляционно подытожил:

– Ты как хочешь, а я – домой, с меня уже хватит…

Чего «хватит», уточнять я не стал. Попытался представить своего нынешнего спутника в ситуации шестилетней давности: на «положае» на высоте Заглавок в окрестностях сербского города Вышеграда. Не хватило воображения. Подумал про себя, насколько точно и универсально простенькое, прихваченное ещё из дворового и пионерлагерного детства тест-лекало: «Ты пойдёшь с ним в разведку?»

Ну и мелькнуло глубоко внутри мудрое, хотя и трусоватое: «А, может быть, всё к лучшему…»

* * *

Конечно, в конце марта в Белграде куда теплее, чем в Москве. Но не настолько, чтобы ночевать под открытым небом без спальников и одеял. К утру продрогли, к месту регистрации не шли, а бежали судорожной трусцой. Предвкушали, как очень скоро окажемся в самолёте, поедим чего-то горячего, возможно, разживёмся спиртным, как здо́рово будет просто вытянуть в тепле ноги, поглядывая в иллюминатор, осознавать, что ты летишь домой. Если б так…

Молодой серб (я «на автомате» отметил – «призывного возраста»), едва взглянув на наши протянутые билеты, замотал головой:

– Не можно…

И вдруг затараторил на вполне сносном русском:

– Ночью… Аэропорт… Самолёты… НАТО… Всё… Бомбы, ракеты … Ничего нет…

Для пущей убедительности скрестил на груди руки.

Мне показалось, что в его голосе звучало что-то похожее на радость. Показалось только на тысячную долю секунды, потому как сам себя одёрнул и даже пристыдил: ну какая тут радость может быть у человека, когда ни за что ни про что начинают бомбить столицу его родины.

Оказалось, зря одёргивал, потому что серб, уже откровенно улыбаясь, почти торжествующе пояснил:

– Вот, если бы вы нам передали ракеты С-300, всё хорошо было… НАТО не было бы… Бомб не было… Рейс Белград – Москва был… А сейчас аэропорт – вообще нет… Бомбы…

И опять сделал руками жест, будто показывая, что натовские ракеты и бомбы просто сравняли аэропорт с землёй.

Чисто по инерции я огрызнулся:

– Где мы тебе возьмём С-300?

Для пущей убедительности похлопал по тощей дорожной сумке и добавил несколько сербских (вот оно, эхо лингвистического обмена с братьями-славянами на передовой в окрестностях города Вышеграда) ядрёных ругательств.

На серба это не произвело никакого впечатления. Он уже откровенно лучезарно улыбнулся, решительно отодвинул от себя наши авиабилеты и углубился в какую-то бумагу. Было понятно, что за этой стойкой российско-сербский диалог никакого развития не получит.

В угрюмом молчании добрели мы до той же лавочки в сквере, что приютила нас минувшей ночью. Присели. Задумались. Похоже, обоих волновал один и тот же простенький, но запредельно актуальный в теперешней ситуации вопрос: «Что делать?»

Увы, коллективного конструктивного мозгового штурма по этому поводу не получилось. Артём включил уже знакомую пластинку:

– Чего я с тобой поехал… Упёрлась она мне, эта Югославия… В Москву хочу… Меня дома ждут…

Показалось, что уже известные слова звучали сейчас агрессивно, почти угрожающе.

* * *

Когда-то, очень давно, прочитал я в детской книжке правильный афоризм про то, что не бывает безвыходных положений, а бывают только отчаявшиеся люди. Пришло время в очередной раз вспомнить эту истину, попытаться примерить её к нынешней обстановке. Вспомнил, примерил и… с ужасом обнаружил, что мудрое изречение на этот раз не работает: никаких просветов в этой ситуации не обнаруживалось.

Даже если на восстановление разрушенных натовскими бомбардировками взлётных полос будет брошена вся возможная техника и все специалисты, всё равно до возвращения аэродрома в рабочее состояние пройдёт больше недели. Всё это время нам необходимо где-то жить, что-то есть. Вот с этим-то и сложнее всего. Денег у нас просто нет. Главный редактор (ещё тот экономист, а, если называть вещи своими именами, скряга) с огласился отпустить нас в Югославию только с условием, что газета оплачивает лишь авиабилеты. Я сам, по сути, предложил ему этот вариант, тем более что других вариантов у меня просто не было, иначе командировка в Югославию просто не состоялась бы, а попасть туда, по крайней мере, мне лично, очень хотелось.

Верно, наше проживание и питание в командировке брала на себя «принимающая сторона». «Принимающая сторона» звучит солидно, с каким-то международно-дипломатическим акцентом. Однако на самом деле это несколько сербов-патриотов, с которыми я познакомился ещё в 1993 году, когда воевал здесь. Они с радостью согласились помочь нам в этой командировке. Многое сделали. Спасибо им за это. Конечно, их возможности ограничены. К тому же я не знаю, что случилось с ними, когда Белград начали бомбить. Стоит ли удивляться, что сейчас их телефоны не отвечают.