...за счастьем! (СИ)

Несколько мелких жучков-прислужников засуетились вокруг короля, но он раздраженно дернул усиками, и жучки торопливо утопали во тьму переходов. Иса, не замедляя шага и не переставая что-то ворковать, взобрался на ложе. Нда, у жуков, конечно, кровать — это совсем не то, к чему привык цивилизованный человек. Больше всего она была похожа на здоровое гнездо, сплетенное из веточек и сухих травинок. Поверхность подо мной пружинила и тонко пахла сеном. На ней были раскиданы разноцветные подушки-думочки, а плотное покрывало предохраняло от царапин; так что «гнездо» оказалось достаточно удобным.

Иса уложил меня на спину и с интересом уставился на мою одежду:

— Помочь тебе раздеться, малыш? — спросил он, а его пальцы уже ощупывали борта в поисках застежек.

Кажется, моего ответа на данный вопрос, в общем-то, не требовалось — Иса обтрогал меня со всех сторон, быстро избавив от одежды и попутно нешуточно возбудив. Когда я оказался совершенно голым, он замер, рассматривая. Пальцы быстро касались заинтересовавших его мест и тут же отдергивались — чисто жучиная манера движений.

— Мы очень разные. Ты ведь самец, да?

Кончики пальцев коснулись головки члена. Всего на секундочку. И тут же Иса отодвинул руку в сторону.

— Я вижу, что ты способен к оплодотворению. Не понимаю, почему тогда у тебя нет самок?

— А как вы определили, что я способен?..

— Ну вот же! — Иса снова дотронулся до члена. — Раз есть, значит, способен! А! У людей иначе?..

— Иначе, — вздохнул я, — но это долгий разговор. Мы так друг друга заговорим. Может, лучше разденетесь?

Иса задумчиво кивнул, в один момент соскочил на пол, крутанулся, и туника полетела куда-то в сторону. Торс у него оказался все-таки не совсем человеческим: его разделяла пигментированная борозда, а сам он был покрыт тонкими пластинами телесного цвета. Я сел и пощупал проминающиеся под моими пальцами покровы. В некоторых местах были видны беловатые шрамы — наверное, эти участки были когда-то повреждены. Только сейчас до меня дошло, что и руки Исы тоже покрыты хитином. Просто в вечной темноте я не разглядел тоненьких, еле заметных стыков. А вот член ничем таким… твердым покрыт не был. Благодарение духам! Ствол был более жестким у основания, сверху и снизу располагалась цепочка гладких твердых выпуклостей круглой формы. Выглядело… интересно. Будто мастерская татуха или модификация.

— О, ты весь покрыт пушком, я чувствую себя совратителем невинной самки! — простонал Иса, проводя ладонью по моей волосатой груди.

Я не удержался от смешка:

— Разве я похож на самку?

— Вообще-то… немного, — признал Иса, я поперхнулся:

— Чего? Они же… бррр! — Меня передернуло при воспоминании о жирных, малоподвижных, смахивающих на тюленей или гигантских личинок, самок. — Правда?

— М? Почему «брр»? Тебе они были… неприятны?

— Э…

Мне пришло в голову, что на неприкрытое выражение отвращения по отношению к самкам, Иса может и обидеться. Он их, между прочим, трахает. Для меня их вид мерзок, а для Исы самка — объект вожделения.

— С точки зрения человека они… — я замялся, не зная, как корректнее выразиться, но Иса и сам все понял.

— О! — выдохнул он в полнейшем изумлении. — А я?

— Чего? В каком смысле?

— У меня ног гораздо больше, чем положено у людей.

— Это нисколько не портит общую картину. Ладно, извини… те, что я так прореагировал. И… что же в самках такое привлекательное?

— Ну, они мягкие, — начал с мечтательным видом Иса, — гладкие. Совсем юные покрыты пушком, в точности как ты, только он с них очень быстро сходит… у них красивый цвет. Светлый такой.

— Ага, как у меня, — поддакнул я.

— Да! — Иса воодушевился и снова провел ладонями по животу. — Однако они почти немы. Способности к коммуникации минимальны. Это огорчительно.

— А я — говорящий.

— Это очень воодушевляет! — заверил Иса.

Я попытался представить себе, как выгляжу в глазах Исы: молодой. Очень молодой, потому что волосы — это нежнейшая юность. Женоподобный. Миниатюрный. Эдакая свеженькая кокетливая нимфеточка.

Нда… а на самом деле я — уже начинающий лысеть, волосатый, вечно мрачный, двухметровый угрюмый мужик, от неласкового взгляда которого прохожие бледнеют и шарахаются в сторону.

Но Иса видит во мне ласковую лолиту, вот и притрагивается осторожно, словно боится спугнуть, успокаивающе щекочет усиками и страстно уверяет, что неприятно не будет. Ага. Как будто у меня совсем мозгов нет.

— Иса, притормози немного.

— Малыш? Ты только не волнуйся…

— Я волнуюсь в пределах нормы, уверяю тебя. Можно ведь уже обращаться на «ты»? Или невежливо?

— Тебе все можно, дорогой…

— Ага. У меня в кармане тюбик со специальным кремом, чтобы все прошло как надо, необходимо намазать его и…

— Зачем?.. — несказанно удивился Иса.

— Для смазки. И еще он предохранит мои внутренности от возможных неприятностей — все-таки неизвестно, как мы друг на друга подействуем, а эта штука специально придумана для подобного рода контактов.

— Надо же, как у вас, человечков, все разумно! — одобрительно промурлыкал Иса.