За Северным Ветром (СИ)

- Ты хочешь, чтобы я пошел в море? – спросил Драгослав Агнию.

- Отнеси меня к воде.

Драгослав встал. Тело вновь слушалось его, мышцы обрели силу. Князь аккуратно посадил ящерицу у самой кромки воды и опустился рядом на колени. Царевичу было страшно думать о происходящем, еще страшнее – о его причине. Мавки, которых он с трудом представлял, непостижимым образом перенесли его на много верст. У его ног сидела говорящая ящерица, которая собиралась от его имени обратиться к Полозу, чтобы тот помог Драгославу вернуть трон. Происходящее настолько не укладывалось в голове, что проще было перестать о нем думать. Если это, все же, сон, то он, рано или поздно, должен закончиться. Если нет, то пусть эту пряжу расплетают Боги.

Драгослав услышал шепот и обратил внимание на ящерицу. Агния замерла на четырех лапках. Она стояла в мелкой воде, внимательно глядя на воду. И чудилось Драгославу, что шепот слышит не только он, но и вся природа.

Шепот то сильнее становился, то стихал. И ветер, вторя ему, то дул, то замирал. И среди шелеста услышал Драгослав Слово. Ветер подхватил Слово, прошептал его несколько раз и понес над водой. Казалось Драгославу, что теперь поет и сам ветер, и вода, и небо…. Их божественные голоса сливались в чудесную мелодию, которая звенела в мире подобно хрустальным колокольчикам: «Просыпайся. Просыпайся тот, кто спит на дне. Просыпайся. Просыпайся тот, кто служит Полозу и воде. Просыпайся. Просыпайся и иди за мной. Иди за той, кто нарушил твой вечный покой. Просыпайся и живи, корабль душ. Просыпайся и служи. Просыпайся и живи, слуга Царя Морского. Просыпайся и служи. А когда восстанет Царь Морской, слуга, ты Слово за меня скажи и мертвых Его слуг ты оживи, корабли огнем жизни одари. Пусть их паруса сияют ярче огненной зари, а тело - белее звезд, что светят в кроне Древа Мира. Просыпайся и живи, и исполни Слово. Просыпайся и служи мне, и царю своему, Драгославу…» Слова звучали во всем сущем, и даже море шептало их берегу. То громче пело все, то тише, сливаясь со звуками мира, пока не растаяло Слово в их естестве.

___

[1] Сварогины – так сами себя называли жители Сваргореи, которые считали себя детьми бога Сварога.

Глава 2. Царевич

Могучий город купался в лучах утреннего солнца. Волны мерно накатывались на основание монументальной стены, окружающей белокаменную столицу-остров. Крылатые хранители города, гордые соколы – Рароги, с высоты обелисков взирали на каменную пристань, что вела к парадным вратам Солнцеграда. Створы ворот украшало Древо Мира, Краколист, выгравированное древними мастерами в те далекие времена, когда Боги жили среди людей, а пращуры не уходили на остров Блажен. Крону Древа усеяли алмазы, ослепительно сияющие при свете дня, подобно звездам на ночном небе. С наступлением темноты алмазы излучали тихий, холодный свет. Говорили, будто бы это и не камни вовсе, а настоящие звезды из кроны Краколиста. Будто бы сам Сварог украсил ими врата в стольный город.

По обеим сторонам ворот высились грандиозные башни Солнцеграда, с двускатной теремной кровлей и шпилями, увенчанными золотыми дисками с расходившимися от них лучами. Когда солнечный свет падал на диски, они так ослепительно сияли, что казалось, будто бы сам Хорс опустил свою благословенную ладонь.

Тот, кто впервые видел великолепную столицу Сваргореи, замирал, пораженный ее величием и монументальностью. Сами Боги помогали древним мастерам возводить город, каскадом домов, башен и парящих пандусов поднимавшийся к своему сердцу – белокаменному терему, возведенному на высоком, словно гора, корпусе. А за царским теремом высился каменный Перун. Сквозь облака взирал Громовержец на своих подданных. Облаченный в доспехи, старший сын Сварога устремил руку с сияющим топором в небо: не посмеет ступить враг на священную землю северян, не вернется Мор-Чернобог на землю детей Сварога. Другой рукой Перун держал щит, украшенный молниями, которые светились и ночью и днем.