За спиной была Москва (СИ)

Но да, представление на Героя, направленное в правительство, и должен был утвердить командующий фронтом. Только утвердить какой-то документ, это же вовсе не значит - быть его инициатором. Прокуроры же извернули вполне обычную практику прохождения наградных документов как личную инициативу маршала Жукова. Иначе упоминание о том, чья это была инициатива, выглядит в таком серьезном документе неуместно.

Зачем это было сделано?

А вот здесь и выглядывает на свет сама причина появления на свет этого документа, настолько прозрачно прозвучало здесь упоминание об авторстве идеи с награждением 28 панфиловцев. Если бы справке дали ход, то следующим шагом логичным было бы обвинение маршала Жукова в фабрикации несуществующих подвигов. Для выпячивания несуществующего героизма подчиненных ему войск. А, значит, и собственного героизма. Примитивно? А что во всем этом не примитивно?

Дальше в справке, сразу за упоминанием о том, что инициатором присвоения звания Героя является "командование Западного фронта" начинается найденный по поводу этой инициативы компромат.

"...В мае 1942г. Особым отделом Западного фронта был арестован за добровольную сдачу в плен немцам красноармеец 4-й роты 2 батальона 1075 стрелкового полка 8-й гвардейской им.Панфилова дивизии Кужебергенов Даниил Александрович, который при первых допросах показал, что он является тем самым Кужебергеновым Даниилом Александровичем, который считается погибшим в числе 28 героев-панфиловцев.

В дальнейших показаниях Кужебергенов признался, что он не участвовал в бою под Дубосековом, а показания свои дал на основании газетных сообщений, в которых о нем писали как о герое, участвовавшем в бою с немецкими танками, в числе 28 героев-панфиловцев.

На основании показаний Кужебергенова и материалов следствия, командир 1075 стрелкового полка полковник Капров рапортом донес в наградной отдел ГУК НКО8 об ошибочном включении в число 28 гвардейцев, погибших в бою с немецкими танками, Кужебергенова Даниила и просил взамен его наградить Кужебергенова Аскара, якобы погибшего в этом бою. Поэтому в Указ о награждении и был включен Кужебергенов Аскар. Однако в списках 4 и 5 рот Кужебергенова Аскара не значится..."

Можно себе представить, как обстояло дело в мае 1942 года, во время подготовки наградных документов. Когда выяснилось, что один из панфиловцев, Даниил Кужебергенов остался жив и даже короткое время был в плену, он был сразу же обвинен в том, что сдался в плен добровольно. Обвинение стандартное для того времени и здесь от обвиняемого даже не требовалось признания.

Но одно обвинение сразу же потянуло за собой другое. Предатель, "добровольно сдавшийся в плен", не мог оставаться в рядах героев. В том, что он не участвовал в том бою, Кужебергенову уже пришлось "сознаваться".

Академик Куманев, описывая свой разговор со следователем, допрашивавшим когда-то Кужебергенова, воспроизвел его признание в том, что тот был вынужден добиваться обвинительного заключения по приказу сверху. Но даже и без всех этих признаний ясно, в общем-то, что добиться "признаний" тогда было очень много способов. А вот защитить себя можно было только одним. Не признаваться.

Только в чем? В чем не признаваться в данном случае? Ты знаешь, что правды здесь ни у кого не найдешь. Тебя уже назвали предателем, добровольно сдавшимся в плен. С тебя, фронтовика, люди, не нюхавшие передовой, требуют еще, чтобы ты сказал, что в том бою не участвовал... Да подавитесь.

А потом уже, как следствие, начались неуклюжие бумажные маневры командира полка полковника Капрова с наградным списком, в ходе которых "новый" Кужебергенов, вписанный туда задним числом, вообще был лицом вымышленным. И результаты всех этих манипуляций, начало которым положили труды особистов, составители справки предъявили как еще одно доказательство того, что подвига "не было".

Это, впрочем, было только началом обвинений. Далее они развиваются уже более основательно. Во всяком случае, с привлечением материалов действительного расследования, которое в августе 1942 года вело Главное Политическое Управление РККА.

Из справки.

"... В августе 1942 года Военная Прокуратура Калининского фронта вела проверку в отношении Васильева Иллариона Романовича, Шемякина Григория Мелентьевича и Шадрина Ивана Демидовича, которые претендовали на получение награды и звания Герой Советского Союза, как участники героического боя 28 гвардейцев-панфиловцев с немецкими танками. Одновременно проверку в отношении этого боя производил старший инструктор 4-го отдела ГлавПУРККА9 старший батальонный комиссар Минин..."