За спиной была Москва (СИ)

Получается, что причина расследования обстоятельств боя 28 панфиловцев, указанная в справке прокурора Афанасьева, существенной (или даже сколько-нибудь внятной) не является.

Далее.

Еще один вопрос по этому поводу. Почему вообще "возникла необходимость" изучать обстоятельства подвига, совершенного ранее? Надо сказать, что случай это был в то время редчайший, если не сказать - уникальный. Единственный в своем роде.

Ведь Героев Советского Союза осуждали и ранее. При этом порядок во всех случаях был единообразен. Осужденных Героев Советского Союза обычно лишали звания. Но звания лишали за последующие поступки. И практически никогда не исследовали обстоятельства присвоения звания, а уж тем более, обстоятельств самого события. Подходили к этому просто, лишить звания и все. Генерала Павлова расстреляли, лишив его звания Героя. Но никто не изучал его бои в Испании. Рычагов, Штерн... Смушкевич - этот вообще дважды Герой Советского Союза. Никому и в голову не пришлось исследовать, правильно ему присвоили эти две звезды или нет. Лишили - и все. Того же маршала Кулика лишили этого звания. Но не за то, что он не имел к тому ранее оснований, а за то, что звания этого он оказался недостоин впоследствии. За его последующие действия.

И Добробабин. Его же тоже обвиняли в тех поступках, которые он совершил после того боя, а не в этом бою. И звания Героя тоже лишили за его последующие действия. Почему, в данном случае, возникла такая уникально странная необходимость в том, в чем никогда не видели необходимости ранее?

Потому что пятеро из двадцати восьми не погибли? Но почему причиной расследования их подвига могло явиться то обстоятельство, что кто-то из двадцати восьми остался в живых?

Здесь ведь имеется веская деталь. Звание это им присвоили не за то, что они погибли. Звание это им было присвоено за проявленный героизм. За то, что они остановили немецкое наступление. За подвиг. Об этом говорится, кстати, и в самой формулировке Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР. "За мужество и героизм, проявленные..." А не за то, что они погибли. Если бы каждому погибшему на той войне вешать Золотую Звезду, золота бы в стране не хватило.

Кого-то покоробило, что об их общей гибели было написано в газетной статье? Для кого-то открытием стало, что после боя, когда территория осталась за противником, кто-то из дравшихся оказывается не убит, а ранен? Попадает в плен? Что приходит семье похоронка, а потом "похороненный" оказывается живым? Так это на войне случалось сплошь и рядом.

Кто-то не понимал, что полное знание о том, кто погиб, а кто выжил, это в данном случае не в возможностях рядового корреспондента? У него же на момент написания статьи не было и не могло быть полной информации?

Да и какое вообще имеют значение газетные статьи? Что, если подвиг неправильно описан в газете, от этого подвиг становится несуществующим? Где здесь обстоятельства, которые могут служить ни много, ни мало, но - основанием для следствия?

И еще.

Расследования, связанные с изучением обстоятельств каких-то подвигов, и уж, во всяком случае, газетных статей о них, всегда было в компетенции Главного Политического Управления Красной Армии, а никак не прокуратуры.

Ведь как должна была действовать прокуратура в обычном порядке? Осудили Добробабина, лишили его звания Героя. И, если возникли сомнения по поводу боя у Дубосеково, направили представление в ГЛАВПУР, чтобы там разобрались. Так ведь там и разбирались, сами пишут в этой же справке (несколько ниже) о том, что в свое время изучал этот вопрос представитель от политуправления. Так укажите, что плохо его изучал. Поверхностно или недобросовестно.

Нет, не написали. Более того, оперлись на какие-то данные, выявленные работником политуправления тогда, в ходе того давнего расследования. Только взялись толковать их сами. И что показательно. Не по документам о боевых действиях. А по газетным статьям. Начали выискивать не обстоятельства боя, а обстоятельства написания корреспонденций.

Далее в справке описывается уже само это расследование. Так об этом и говорится:

"Расследование установило:

Впервые сообщение о бое гвардейцев дивизии Панфилова появилось в газете "Красная звезда" 27 ноября 1941 года.

В очерке фронтового корреспондента Коротеева описывались героические бои гвардейцев дивизии им. Панфилова с танками противника. В частности, сообщалось о бое 5-й роты Н-ского полка под командой политрука Диева с 54 немецкими танками, в котором было уничтожено 18 танков противника. Об участниках боя говорилось, что "погибли все до одного, но врага не пропустили"..."

А вот уже пошел и первый криминал. "Говорилось". То есть, репортеры, сообщив, что погибли все до единого, определенно совершили преступное деяние.