За стеклом

Не имея возможности продолжить карьеру в деловом сообществе, Андрей пошел в компанию, занимающуюся монтажом инженерных систем. Я уж не знаю, начал ли он снова ходить в спортзал и готовить себе витаминные коктейли, но еще через полгода, он уехал в Санкт-Петербург, открывать и возглавить там сервисный центр. На своем нынешнем месте работы, он прослыл ответственным и умелым мастером.

Сервисный центр он быстро и успешно открыл. Но, потом случился пожар на большом объекте, которым занималась компания Андрея и работал сам Андрей. Говорили, что этот пожар, не пожар вовсе, а поджог. И что после этого, руководитель нового сервисного центра ушел в запой со всеми вытекающими социального порицания и увольнения.

Я уж не знаю, сопутствовала ли в этом новом «представлении», Андрею, большая спортивная сумка с тортом, литром водки и рассыпанными сигарами или ее заменил пластиковый чемодан от инструментов, который он заполнил какой-то другой снедью. Как и не знаю, действительно ли Андрей поджег какой-то там объект. Знаю только то, что все повторилось: он потерял работу, оставшись, пусть и на какое-то время, наедине с бутылкой.

Возможно, для кого-то это выглядит как «не повезло» или «все бывает, сорвался», но для меня уже была видна закономерность того, что я впоследствии назвал алкогольной «драматургией», трехактовым действием зависимости, единственной целью которой является – финальное «ну и к черту».

***

Десятки, тысячи голосов будут кричать, угрожать, умолять. Ваша привычная система поведения будет твердить «ладно тебе, все было хорошо». Организм начнёт болеть и это объясняется не только нарушениями от прежнего употребления алкоголя, но и психосоматическими последствиями от утраты привычных шаблонов поведения.

Психика будет грозить «ты видишь, ты понимаешь, что так только хуже». Да, будет. Увы. Иначе все было бы гораздо проще после того, как вы по-настоящему сказали «нет».

Я призываю только к одному – среди этой тысячи голосов услышьте один, другой, отличающийся от всего остального хора. Он пока очень слабый, тихий, неловко пищащий. Он говорит что-то вроде «давай попробуем по-другому, можно по-другому». Этот шепот сложно расслышать, различить среди сотни крикунов. Да, сложно. И поскольку я не очень верю в психологические аффирмации, я не буду советовать вам говорить что-то типа «ты сможешь, давай, давай…».

Я лучше порекомендую вам ничего не говорить, зато лучше послушать, прислушаться.

Я сам услышал и надеюсь, услышите вы этот тихий робкий голос: можно по-другому… можно!

Этот голос, с каждым разом, когда вы будете проезжать мимо супермаркета, чокаться водой или соком, никто же вам не запрещает чокаться… путешествовать по югу Франции, пробуя сотни других гастрономических удовольствий, кроме алкоголя и получать от этой жизни удовольствия, не через барьер мутного стекла… с каждым разом, этот голос будет расти и крепнуть.

Но и противоположный никуда не уйдет. Он останется и будет требовать «выпей, сейчас можно». Теперь они оба в вас. Надеюсь, голос «по-другому можно» будет одерживать победу.

Поэтому – это работа длинною в жизнь, как я и говорил, без праздников и отпускных, работа «двадцать четыре на семь».

***

Эта история происходила в той части моей жизни, когда алкоголь еще не был причиной, следствием и целью, а служил «смазкой», как часто бывает у неуверенных в себе, подростков.

Мы с другом отправились в поход, в один из подмосковных лесов, где нас должна была ждать компания весьма интересных, как он меня заверил, людей. Причем, компания эта носила таинственное и заманчивое название – «клан воронов». Как и во всех тайных обществах, у них были свои правила, традиции, амулеты и, самое главное, страшные истории о том, как «вороны» мстят тем, кто обидел кого-то из «воронов».

Все это происходило в период расцвета фэнтези, в том числе, самого низко потребного. Но, мода есть мода. Различными кланами изобиловало общество восемнадцатилетних, а любые россказни на эту тему принимались за чистую монету.

Пока мы шли от полустанка к заветной поляне, где было «становище» того самого «клана», я слушал многочисленные истории, осторожно вздыхая и поддакивая. Воображение рисовало картину, как мы долго будем идти по лесу, преодолевая крутые овраги, перелезая вековые поваленные деревья. И вот, наконец, стерев себе ноги, с ноющими, от усталости, мышцами, выйдем на уединенную поляну, укрытую со всех сторон, на которой расположилась верхушка клана. Там будет гореть большой костер, на котором будет коптиться туша добытой дичи, стоять добротный шатер, а у дерева, прислоненные друг к другу, будут сложены луки, щиты, мечи и прочие рыцарские атрибуты.

Я должен буду скромно поздороваться, низко поклониться и потом сразу же сесть где-нибудь в углу, помалкивать, проявляясь только в самых ничтожных случаях. Например, чтобы помыть котел или натаскать дров.