За сумеречным порогом

Кэт вышла на седьмом этаже и, следуя указателям, зашагала по покрытому серыми дорожками коридору. Пройдя через двойные деревянные двери со стеклянным верхом, она оказалась в небольшой приемной. За бамбуковой ширмой стояло несколько удобных по виду кресел, торговый автомат, фонтанчик с питьевой водой и телефон-автомат с пластиковым конусом над ним. Через открытую дверь Кэт разглядела маленькую пустую комнатку с единственной койкой, застеленной покрывалом пурпурного цвета.

За стойкой регистрации никого не было. На зеленом экране компьютера со строками технических терминов, которые не имели для Кэт никакого смысла, мигал курсор. Уголок был тихим и уединенным, будто вырванным из общей суматохи клиники. Через металлические решетки покрытого пенопластовыми панелями потолка с шипением выходил теплый воздух. Медперсонал бесшумно сновал по коридорам, неспешно, деловито. Совсем как в отделе новостей, где не покидает ощущение, что находишься в центре событий и сам задаешь темп. Даже часы на стене такие же, как во всех учреждениях, – с большой секундной стрелкой.

Спустя минуту ее заметила медсестра и подошла к стойке регистрации. Это была негритянка с залаченными, коротко подстриженными волосами и мягким, приветливым лицом. С лацкана ее сине-белой униформы свисали блестящие часы на цепочке, в руке она держала блокнот.

– Чем могу служить?

– Могу я видеть доктора Мэттьюса? – спросила Кэт.

– Думаю, его сейчас нет. У него ночное дежурство. – Девушка нахмурилась и посмотрела в список. – Нет, погодите, расписание изменилось. Пойду посмотрю. – Сестра уже собралась было идти – к облегчению Кэт, без всяких расспросов, – но вдруг остановилась. – Вы родственница больного?

Кэт улыбнулась, радуясь, что хорошо выглядит, и покачала головой.

– Что мне ему сказать?

– Меня зовут Кэт Хемингуэй.

Не задавая больше вопросов, сестра повернулась и вышла. Сделав несколько шагов, она остановила идущего в противоположном направлении мужчину, у которого был самоуверенный, даже несколько надменный вид, и показала ему что-то в блокноте, который держала в руках. Одет он был богато, и медсестра нервничала, словно он был ее начальником. Интересно, кто он такой, подумала Кэт, обнаружив, что тоже почему-то нервничает.

Мужчина был приземистым, ширококостным, ростом не более пяти футов семи или восьми дюймов, но держался чрезвычайно прямо, высоко вскидывая голову, отчего казался выше. У него было вялое бледное лицо человека, мало бывающего на воздухе, короткий нос, крошечные розовые губки и маленькие холодные глазки, выглядывающие из одутловатых щек. Светло-каштановые редеющие волосы тщательно причесаны, волосок к волоску.

На нем был двубортный блейзер с капитанскими пуговицами, серые фланелевые брюки и блестящие черные легкие туфли с золотыми цепочками, кремового цвета рубашка с маленьким воротничком и вульгарно-пестрый галстук. Вся его одежда выглядела так, словно ее только что принесли из чистки.

Слушая сестру, мужчина поджал губы и сложил руки, и Кэт заметила, что он носит золотой браслет с инициалами, золотые часы и кольцо-печатку от Веджвуда. Он заговорил без тени улыбки, будто презирая черную медсестру. В его лице есть что-то зловещее и безжалостное, подумала Кэт, человек с таким лицом мог бы руководить концентрационным лагерем.

Как будто почувствовав, что Кэт наблюдает за ним, мужчина неожиданно уставился на нее, и она отвернулась, ощутив одновременно смущение и ледяной холод внутри. Потом оглянулась. Мужчина продолжал смотреть. Кэт перевела взгляд на стол регистрации, затем на мерцающий зеленый курсор.

Уголком глаза она увидела, что сестра ушла, а мужчина зашагал дальше. Он смотрел прямо перед собой, по-видимому, его мысли были теперь где-то далеко, но, перед тем как исчезнуть из ее поля зрения, он еще раз внимательно посмотрел на нее. В его взгляде не было и намека на флирт. Только презрение и враждебность.

Параноик, подумала Кэт, все время носит в себе чувство вины.

Сестра вернулась в сопровождении мужчины в белом халате. Лицо у него было недовольное, будто его оторвали от чего-то важного. Бугристая кожа, аккуратно подстриженные светлые волосы и такая же аккуратно подстриженная бородка придавали ему вид пламенного студенческого лидера.

– Слушаю вас, – сказал он с холодной вежливостью.

– Доктор Мэттьюс?

Холодные, налитые кровью глаза разглядывали Кэт так, словно она – биопсийный материал злокачественной опухоли, не более того. Кэт поняла, что, несмотря на ее костюм, доктор увидел на ней надпись: «Репортер». Он коротко кивнул.

– Не могла бы я поговорить с вами о миссис Салли Дональдсон? Я полагаю, именно вы подписали свидетельство о смерти.

Губы доктора сжались.

– Вы родственница?

Поколебавшись, Кэт покачала головой.

Последние остатки вежливости испарились с лица доктора Мэттьюса.

– Извините, а вы кто?

– Я… – Кэт замялась, – репортер из «Новостей».

У доктора задергалась щека.