За тех, кто в дрейфе !

- А оттуда. Андрей, не о пример тебе, не только в праздники отписывался. Я много чего знаю, у Андрюхи времени хватало не забывать стариков.

- Какой ты, дядь Вася, старик.

- Пятьдесят шесть, милый, полярная пенсия давно выслужена. Да, хотел я тебе сказать, насчет моих...

- Недоволен?

- Почему недоволен? Работящие, железо понимают, с дизелем на "ты". Пацаны стоящие - если каждый врозь.

- А вместе?

- Помнишь, Степаныч говорил: "Двум медведям в одной берлоге не ужиться"? Не любят они друг, друга. Не то, чтобы лаются, не было такого, а взгляды подмечал - косые. Причина есть?

- Наверное, есть, только и я не все знаю,

- Уж не ты ли причина?

- Почему так думаешь?

- А потому. Как ты Женьке поулыбаешься, Вениамин злой на весь свет ходит. Ласка не деньги, ты уж ее не экономь, с собой не возьмешь и по завещанию не оставишь.

- По заказу не улыбаешься, дядя Вася. А вообще как они?

- Правду?

- Правду.

- Механик Евгений покрепче, кроме как на дело мозги не тратит. Звезд с неба не хватает, но малый упорный. А у Вениамина полет повыше, он не только в дизеле - в жизни копается. Скажу тебе так: в ученики, пожалуй, взял бы первого, в зятья - второго.

- А в дрейф?

- И того и другого, - без раздумья ответил Кирюшкин. - В горячем деле обоих проверил?

- Я ж тебе рассказывал.

- А ты повтори.

- Обоих.

- Ну?

- Женька без раздумий за мной в пропасть прыгнет.

- Откуда знаешь?

- Он меня с того света вытащил, в пургу. Кровью харкал, месяц потом с воспалением легких лежал, а вытащил. И второй раз, когда Льдину с Беловым искали и я в стропе запутался. Пусть звезд с неба не хватает, зато верю ему, как брату.

- Это хорошо, если веришь. Евгений не заикался мне про те случаи, скромный, тоже хорошо. А Вениамин?

Семенов вздохнул.

- Устал я от него, намаялся за две зимовки.

- И позвал на третью? Не лукавь.

- Никогда не знаешь, чего от него ждать. По теории Степаныча, Филатов гарантирован от простуды, кровь - что твой кипяток! Ни одной зимовки без драки.

- Осокину он врезал по справедливости.

- По справедливости, говоришь? - Семенов провел рукой по горлу. - Вот где она у меня сидит его справедливость! Если б сдержался, не дал волю рукам - и Белка была бы жива и станция бы ходуном не ходила. Не подумал ведь об этом, смыл, как мушкетер, оскорбление кровью - и в результате слишком высокой она оказалась, плата за справедливость!

- Она никогда не бывает высокой, - возразил Кирюшкин. - Нет такого прейскуранта, Серега. Ты, конечно, прав, Белку не вернешь и что станция ходуном ходит - правда, а не думаешь ли, что в конце концов все склеится и будет покрепче, чем было?

- Вот это поворот! - Семенов с интересом посмотрел на Кирюшкина. - Каким же образом?

- А таким. Считай, что Вениамин вскрыл нарыв - и больному полегчало. Выздоравливает больной, так-то!

Семенов присвистнул.

- Пургу разбудишь, свистун!.. Вчера я был дежурный и таскал ему еду, как официант. Если две недели назад волком смотрел, то вчера - "спасибо, дядя Вася" и на глазах слезы.

- Разжалобил? - усмехнулся Семенов.

- А ты не язви. Я с ним долго говорил, он не конченый. Да погоди рукой махать, я побольше тебя и видел таких и судил! Помнишь Бугримова Петра? Хотя нет, ты его не знал, до тебя дело было. Он мне Машу простить не мог, сам на нее виды имел. Я снарядил упряжку на охоту, а он втихаря из моего карабина обойму вытащил, чтоб я зря съездил. Однако вместо оленей мишка голодный попался, только собаки и выручили. Месяц Петра на бойкоте держали, зато потом какой парень был!

- Не подбивай клинья, дядя Вася. Бугримов одному тебе мстил, а Осокин, это ты сам сказал, всему коллективу в душу плюнул.

- Согласен. И все же подумай, поговори с ребятами и с ним самим. Нет такого подлеца, из которого нельзя было бы сделать человека. Он не весь прогнил, верхушка только чуточку занялась, это я тебе точно говорю. Мучается он, страдает, а из страдания человек может выйти либо навсегда озлобленным, либо очищенным - это не я придумал, так в жизни бывает.

Семенов покачал головой.

- Эх, дядя Вася, очень любим мы сначала казнить, потом миловать, восхищаясь собственной сердобольностью. Только боком нам выходит такая доброта! Ты говоришь: мучается, страдает. А спроси самого себя: страдал бы он, если б не его, а невиновного Филатова осудили на бойкот? Мучился бы угрызениями совести? Не верю я в быстрые раскаяния, дядя Вася, в них больше игры на публику. Да ты пойми, не потому он раскаивается, что Белку убил и на Филатова хотел свалить, а потому, что через месяц полеты начнутся и он боится, что я выгоню его со станции с волчьим билетом!

- Знаю, что хочешь выгнать, - кивнул Кирюшкин, - потому и затеял этот разговор. Выгнать легко: черканул пером по бумаге - и нет человека. Много я таких видел, которые пером биографию человека меняли, только ты вроде другой крови. Подумай, крепко подумай, Сергей.