За тех, кто в поле

К вечеру у буровой собралось немало народу – в основном подростки и ребятишки, – и все с любопытством наблюдали, как трое здоровенных парней под руководством Феди Сысоева (он так всем представился) опускали в неведомую глубину трубы. Потом двое крутили «свечу», а Федя сидел на ней в качестве утяжелителя и веселил публику. Достигнув определенной глубины, бурильщики доставали трубы на поверхность и из самой нижней, чуточку расширенной у основания, трубочки извлекали керн – колбаски зеленой глины и горки мокрого песка.

Вынутым из недр грунтом занимался геолог по имени Коля. На вид он казался совсем юным, но был главным, потому что буровики во всем его слушались. Коля мне понравился с первого взгляда: я была очарована его внешностью и тем, как он бережно и аккуратно раскладывал на листе фанеры образцы горной породы, отмечал чистыми дощечками интервалы, измерял их, рассматривал что-то через лупу, а потом записывал мелким почерком в общую тетрадь только ему доступные таинства земли. Руки геолога действовали уверенно и проворно, и казалось, что к ним вовсе не пристает глиняная жижа, обильно стекающая с труб и образцов. Я не могла отвести глаз от этих рук и все смотрела, смотрела… Позже я поняла, в чем секрет их притягательности, но сейчас о другом.

Нас всех обуревало любопытство: что все-таки здесь ищут? И мне как самой старшей среди девчонок (из-за болезни я пошла в школу с восьми лет) поручили спросить об этом Колю. Услыхав мой робкий вопрос, он посмотрел мне прямо в глаза, отчего сердце мое сладко сжалось, и спросил:

– Как тебя зовут?

– Светка, то есть Света, – тихо ответила я.

– Так вот, Света, если тебе действительно интересно, то я с удовольствием все расскажу, но чуть позже, а сейчас, пока я пишу, вспомни, пожалуйста, сколько у вас в селе колодцев и когда их вырыли и где – в каком овраге, под каким обрывом или в какой яме – ты видела красную глину?

Я поняла его вопрос, но долго не могла ничего вспомнить, потому что от волнения у меня в голове все перепуталось. Пока я собиралась с мыслями, Коля закончил писать и сказал:

– Мы проводим комплексную двухсоттысячную геологическую съемку: собираем сведения о геологическом строении и гидрогеологических условиях данной территории, то есть выявляем, где распространены, чем представлены и как залегают горные породы, в том числе те самые пески и глины, что достаем сейчас из глубины, какие здесь имеются полезные ископаемые – не обязательно уголь, нефть и золото, но и торф, строительные пески, известняки, гравий, щебень. Еще нас интересует, сколько здесь подземной воды, на какой глубине она залегает, куда течет, каковы ее питьевые и иные свойства… На основании наших исследований будет составлена геологическая карта, где в одном сантиметре уместится два километра местности. Знаешь, что такое масштаб, топография?

– Знаю.

– Прекрасно. Так вот, на нашей карте мы покажем яркими цветами и значками геологические и гидрогеологические данные на фоне едва заметных контуров топографии. Все поняла?

– Да.

– И почему меня интересуют колодцы?

– Нет.

– Потому что с их помощью можно получить информацию о подземных водах. Выяснив, на какой глубине в колодцах находится вода, мы сможем узнать уровень залегания подземных вод и проследить направление их движения; взяв пробы воды, при помощи химического анализа определим ее качество; проведем опытные откачки и установим, насколько полноводны колодцы, а значит, и водоносные горизонты; если же ваши землекопы точно покажут, где появилась влага, когда они проходили шахту, то станет ясно, в каких породах сосредоточены запасы воды.

– Вспомнила! – мне стало вдруг легко и радостно. – Недавно Воронцовы копали колодец, и мужики, ну, землекопы, вытаскивали из него такой же голубой песок, как у тебя на фанере, а на самом дне оказалась красивая красная глина – да она лежит у них на завалинке!

– Ты – молодчина, мы обязательно сходим к Воронцовым, все изучим и вместе посидим на красной завалинке.

– А зачем вы бурите, если все можно узнать по колодцам? – спросила я, чувствуя, как во мне просыпается вредная девчонка.

– Колодцы расположены неравномерно, а наши наблюдения проводятся по определенной сетке… Потом, в геологии часто бывает все так закручено, что не разберешься, даже если опишешь сотни колодцев!

– И вы будете бурить по всей деревне?

– Нет, только там, где много неясного. Буровые работы стоят дорого, а съемка должна проводиться при минимальных затратах.

Коля показал мне геологическую карту северной части Костромской области более мелкого масштаба, чем они собирались составлять по результатам своей съемки. На ней среди розовых полос и пятен я прочитала название нашей речки и увидела место, где она впадает в реку Ветлугу, а геолог, как бы читая мои мысли, пояснил: