За темными лесами. Старые сказки на новый лад

– Предложение брачного союза было актом милосердия, – сказал раджа тоном человека, свято верящего, будто он много умнее слушателей. – В конце концов, кто еще возьмет замуж безотцовщину, да при этакой-то чудовищной сестрице? Но, если ты будешь упорствовать, мы попросту заберем то, за чем прибыли, и отправимся восвояси. – Широким взмахом руки он указал на выход. – Где они?

Дипика грозно нахмурилась. Лаванья оскалила зубы. Если бы он только мог видеть их!

– Будь же благоразумна, – сказала Гулаби заезжая рани, пряча лукавство под вуалью сострадания. – Неужто ты вправду хочешь, чтоб тигр погубил весь твой народ? Не пристало такое владычице, о чьей справедливости слагают песни.

Гулаби не отвечала. Тогда заезжая рани взяла мужа за руку.

– Дадим ей последнюю возможность обдумать наше предложение. Еще успеем отозвать тигра, пока не пострадали многие.

– Мы ждем ответа в своих покоях, – объявил раджа, и с этим оба ушли.

Лаванья потащила Дипику за собой. Спрятавшись за статуей богини Лакшми, сестры пропустили гостей и, как только те скрылись из виду, поспешили к матери.

Пара слезинок, выкатившихся из глаз Гулаби, застыли на ее щеках, превратившись в блестящие драгоценные камни.

– Берите чаппали и бегите, – сказала она. Каждое ее слово казалось твердым и тяжелым, как камень. – На воле гуляет тигр, а за ним идет целое войско. Я должна убедить их остановиться.

– Но зачем им все это? – спросила Лаванья. – Не думают же они, будто ради нашей земли стоит лить кровь.

– Мы – все, что стоит между ними и их империей. Они уже захватили всех наших союзников и соседей, – ответила Гулаби, гневно нахмурив брови. – Но дело даже не в этом. Прежде всего прочего, они явились за вашими чаппалями.

Лаванья опустила взгляд к ногам. В паре подаренные якша чаппали наделяли владельца быстротой божественной колесницы. Стоит заезжим радже и рани заполучить их, и их не догнать никому на свете, кроме собственной жадности. В горле девочки-розы заклокотало злое веселье.

– Какая жалость, что им придется убраться восвояси разочарованными!

– Я отвлеку их, – сказала Гулаби, – настолько, чтоб вы успели сбежать. Отправляйтесь подальше в лес и спрячьтесь там. Но берегитесь тигра!

Дипика молчала, но глаза ее поблескивали, как острие меча. Рука ее коснулась лука, висевшего на плече, губы дрогнули в лукавой усмешке, и Лаванья поняла: у сестры имеется план.

Сорвав со щек драгоценные камни, прозрачные капельки, сверкающие печалью, Гулаби повесила их на шеи девочек и на мгновенье – всего лишь на краткий миг – прижала дочерей к груди.

– Я не могу пойти с вами, так пусть хоть эти камни напоминают вам обо мне.

Неслышно ступая, она отвела девочек к потайному ходу, отмеченному волшебными сигиллами, вывела их из дворца, поцеловала обеих в лоб, сунула в руку Лаваньи факел и подтолкнула дочерей вперед.

– Ступайте! Да смотрите, не расставайтесь!

– Я остановлю его, – уверенно сказала Дипика сестре, пуская в воздух воображаемую стрелу. – Пристрелю насмерть. Никто на свете не смеет угрожать матери и называть тебя чудовищем.

Лаванья взмахнула бансури, висевшей на поясе.

– Я тебе помогу, – пообещала она.

Рука об руку сестры углубились в лес. Вдруг Дипика вскинула ладонь.

– Послушай, – сказала она, потянув носом воздух. – Здесь слишком тихо. Ни уханья филина, ни треска сверчков, ни пения москитов. Тигр близко. Идем, нужно его выследить.

Вскоре Дипика остановилась под сосновым деревом и указала на флейту Лаваньи. Та поднесла бансури к губам и заиграла, выводя мелодию, в которой звучал одновременно и вызов на бой, и обещание несказанных чудес. Правда, от тигра не было видно ни зуба, ни хвоста, но, если он где-то поблизости, против ее песни ему не устоять.

И вот в кругу света факела возникло огромное тело. Надменный взгляд желтых глаз, серебристая шкура в полоску цвета черного дерева, острые, как ятаганы, когти… Медленно, мягко ступая, тигр обошел сестер – раз, другой, третий.

– Кто осмелился звать меня этаким образом?

– Я, – улыбнулась Лаванья.

Дипика рядом с нею тренькнула тетивой.

Тигр, широко разинув пасть, заревел, и рев его был воплощением самой кровожадности.

– Какая-то роза? Я сломаю тебе шею и напьюсь твоей крови, как розовой воды!

Тигр махнул лапой в сторону Дипики, и та рухнула в груду прелых листьев.

Лаванья сдержала гнев и втянула невольно выпущенные шипы. В конце концов, с тиграми нужно держаться осторожно.

– Тигр, – с мольбой заговорила она, – о, как прискорбно, что такой храбрый зверь пал столь низко!

– Что ты такое несешь, глупый цветок? – нахмурился тигр. – Куда это я пал?

– Как все опечалены! – вскричала Лаванья, пряча длинный шип за спиной. – Все люди, все змеи, все звери только об этом и говорят. Все говорят, что ты опустился до исполнения приказаний какого-то человека! И не одного, а двух, что еще хуже! О, король джунглей, как это могло случиться?

– Я не повинуюсь ничьим приказам, кроме своих собственных!

Тигр царственно вскинул голову, но этому жесту явно недоставало обычной гордости.