За темными лесами. Старые сказки на новый лад

– Не смей мне лгать, – ответила Лаванья. – За эти деньги ты должен дать мне в десять – нет, в двадцать раз больше браслетов, чем у тебя есть.

Но, несмотря на это, она удовольствовалась всего двумя – желтым для Дипики и алым для себя.

Покончив со сделкой, мальчишка поспешил прочь, а Лаванья протянула желтый браслет сестре. Но Дипика не взяла его. Дипики вовсе не было рядом.

Встревоженная, Лаванья оглянулась. Фиолетовый подол сари Дипики подмигнул ей и скрылся за углом, словно приглашая Лаванью поиграть в салочки. Лаванья бросилась следом.

Свернув за угол, она увидела целую толпу оборванных мальчишек и девчонок, схвативших Дипику. Ее проволокли меж двух рядов колонн, через огромный парадный двор, к высокому открытому помосту для аудиенций с владыкой. По пути Дипика отбивалась, брыкалась изо всех сил, бешено мотала головой, но все без толку.

– Вот, – сказала старшая девчонка, решительно подойдя к трону. – Мы привели тебе сестру. Теперь давай сюда нашу награду!

Лаванья украдкой придвинулась ближе. Что все это за игры?

– Это не моя сестра, – ответил сидящий на троне юноша с ухоженными усиками. Один его тюрбан стоил куда дороже, чем одежды всей собравшейся перед ним толпы. То был не нищий, то был настоящий принц. – Моей сестры мне больше не видать.

– Она сильна, она умеет охотиться, так что вполне сойдет, – ничуть не смутившись, возразила девчонка. – Плати! Можешь дуться в темном углу, сколько хочешь, но нам нужно что-то есть.

– Да поскорее верни домой наших родителей, – добавил знакомый голос. – Твои родители затеяли войну, и мы остались одни.

Это был он – тот самый мальчишка, что надул Лаванью! Терновое копье задрожало в ее руке.

– Довольно! – сказал принц, вынимая небольшой кошелек. – Я заплачу вам за хлопоты, но большего сделать не могу.

– Они забрали наших родителей!

Охваченная жаждой убийства, толпа отчаявшихся детей бросилась на принца, пустив в ход кулаки, ноги и зубы.

Лаванья ткнула в общую суматоху копьем. Окровавленные детишки бросились врассыпную, и копье сухо лязгнуло о прутья костяной клетки. Внутри – близкая, прямо рукой подать, и все же такая недосягаемая – сидела Дипика. Лаванья замолотила кулаками по костяным прутьям, но не смогла освободить сестру.

– Выпусти ее!

Избитый, растрепанный принц поднялся на ноги и остановил ее натиск.

– Храбрая девочка, – сказал он с безнадежной грустью в голосе, – эта клетка предназначена для меня. Если я выпущу ее, то окажусь в клетке сам. Прости, но ты должна уйти.

– Это моя сестра, – твердо ответила Лаванья. – Пока ее не освободят, я никуда не уйду.

Дипика просунула сквозь решетку наружу свой чаппаль.

– Нет! – воскликнула она. – Возьми его и беги. Я не хочу, чтобы ты пострадала!

– Ни за что, – сказала Лаванья, возвращая ей туфельку. – Когда они вернутся, я буду здесь.

Чтоб скоротать время, она заиграла на бансури. Мелодия заструилась в клетку, будто солнечный свет, и Дипика подхватила ее, запев песню о том, что еще не свершилось. Все это было бы совсем как дома, если бы не костяная клетка да присутствие принца.

Сидя на троне, принц не отводил взгляда от девушки-розы и ее воинственной сестры. Чело его омрачили сомнения.

– Какая верность, какая преданность… Совсем как у нас с Фальгуни.

С этими словами он поднялся и подошел к клетке с костяным ключом в руке.

Между тем во дворе, привлеченная песней, собралась огромная толпа народу.

– Мою мать угнали на войну! – крикнул кто-то.

– И моего деда! – крикнул другой.

– И моего мужа!

– И мою тетушку!

– И моего брата!

– И мою сестру!

Слова их сочились отчаяньем, подкрепленным негодованием.

– Все они поверстаны в военную службу, в ужасное войско твоих родителей, а ты, никчемный принц, сидишь, сложа руки!

– Если не поможешь нам, – крикнула старуха, одетая в белое с ног до головы, – мы убьем тебя!

И прежде, чем принц успел произнести хоть слово, толпа ощетинилась оружием – секирами и палицами, мечами и копьями. В воздухе засвистели пращи.

– Спокойствие! – крикнула Лаванья, опустив бансури. – Мы пришли помочь вам!

– Мы – дочери Гулаби-рани, – крикнула и Дипика из клетки. – Мы не враги, а друзья!

– Говорите, – сказала старуха.

– Слушайте меня! – провозгласил принц, высоко вскинув голову и отпирая костяную клетку. – Мы вернем ваших родных и близких домой. Я, Вибхас, клянусь в этом.

Толпа недоверчиво зароптала.

– Отчего мы должны тебе верить? – спросила старуха. – Прежде ты нас и слушать не желал.

– Я поступил дурно. Поглощенный собственным горем, я забыл о своем народе, – сказал Вибхас, моргая, чтобы прогнать с глаз долой назойливые тучи печали, прежде чем вывести Дипику из клетки. – Но Фальгуни была бы совсем не рада этому.

– Жизнь должна продолжаться, принц, – согласилась старуха. – Все мы кого-то потеряли, все мы скорбим, но держимся твердо.

Поклонившись старухе, Вибхас снял с запястья браслет и протянул его в сторону толпы. Дипика и Лаванья, в свою очередь, сняли с шей драгоценные камни-слезинки и тоже протянули вперед.

– Примите это, как залог нашей клятвы. Мы освободим и ваши семьи, и свои собственные.